– Не без моего нажима... Но я не про клинику собиралась рассказать и не про наркотики, эту тему, как мне кажется, мы закрыли. Я про татуировки.
– А разве еще не все? Ты увидела наколку у Алены на руке, она тебе понравилась.
– И я поняла, что тоже хочу татуировку. Чтобы тот же самый художник, который сделал наколку Игорю и Алене, дал рисунок и мне.
– Очень по-женски, – сказал Кирилл. – У подруги есть, значит, должно быть и у меня...
– Ты просто не видел этих рисунков, – снисходительно улыбнулась Лика. – Иначе бы ты так не говорил. Это просто потрясающе, как Тигран угадывал сущность человека, его внутреннюю основу, его тайные достоинства и недостатки...
– Кто? – Кирилл инстинктивно среагировал на имя. – Тигран?
– Тигран Тевосян, – торжественно произнесла Лика. – Боюсь, ты не слышал этого имени раньше, хотя на Западе...
– Я слышал это имя, – удивленно произнес Кирилл. Он и в самом деле слышал это имя! Кирилл вспомнил, при каких обстоятельствах он слышал это имя, и изумился еще больше. – Это у него... Это его тело украли перед похоронами?
– Этого следовало ожидать, – укоризненно покачала головой Лика. – Ты знаешь, что его тело украли, но ты не знаешь, что это был великий художник. Само собой, ты никогда не видел его картин.
– Я так понимаю, – сказал Кирилл, – что ты все же уломала бедного художника, и он одарил тебя очередным гениальным произведением в виде татуировки.
– Ты правильно понимаешь, – кивнула Лика. – Я счастлива, что это так.
– Могу я ознакомиться с гениальным произведением?
– Не можешь, – не без злорадства отрезала Лика. – Мой рисунок расположен не на руках и не ногах. И не на спине.
– Кажется, я догадываюсь... – Кирилл сделал попытку ухмыльнуться, но наткнулся на строгое лицо Лики.
– Это не предназначено для выставления напоказ, – сказала она. – Это предназначено для человека, на коже которого вытатуирован рисунок.
– Твоя внутренняя сущность? – заинтересованно спросил Кирилл. – Что же это?
– Луна, – сказала Лика и мягко улыбнулась. – Тигран решил, что мою внутреннюю сущность олицетворяет Луна.
– Ну, я так понимаю, что на тебя сильное впечатление произвели не только его рисунки, но и он сам. Учитывая, что он сделал тебе татуировку на таком месте...
– Типично мужская реакция, – сказала Лика. – Ты мне не муж и не любовник, однако делаешь мне какие-то странные замечания... Я распоряжаюсь своим телом так, как я хочу. Я захотела, чтобы на нем был рисунок Тиграна Тевосяна – и так случилось. Игорь познакомил меня с ним... Некоторое время мы просто общались, я рассказывала о себе, а он слушал, слушал... Где-то через месяц он сказал, что решил сделать мне тату. Когда Тигран закончил работу, я заплатила ему какие-то копейки... И больше я его не видела. Кажется, в январе он покончил с собой. Повесился прямо в мастерской. Я хотела пойти на похороны, но ты знаешь, что из этого вышло – тело неожиданно пропало, его так и не нашли. В конце концов опустили пустой гроб, поставили памятник – Тигран Тевосян... Но там пусто, там его нет. А где он – никто не знает. Кроме тех, кто похитил тело.
Она замолчала и взглянула на Кирилла. Тот смотрел прямо перед собой, мимо Лики, то ли потерявшись в своих собственных мыслях, то ли представляя незнакомого художника по имени Тигран, который так странно жил и так странно умер...
– Женщина, – вдруг сказал Кирилл, пробудившись от оцепенения. – Та женщина, которую убили в лифте. Судя по описанию, у нее на руке тоже была татуировка.
– Ты говорил вчера об этом, – осторожно напомнила Лика.
– Тут еще вот что. По профессии она была журналисткой, писала в городскую газету. И когда началось расследование, то сразу же возникла версия – раз журналистка, значит, возможна месть за какие-то разоблачительные материалы... А потом выяснилось – она вела раздел культуры и искусства. Особенный интерес проявляла к живописи. И там был перечень статей, которые она написала за последние шесть месяцев. Ни одной про политику и про экономику, все про выставки, про художников...
– Если она писала про городских художников, то она не могла не знать Тиграна, – уверенно заявила Лика. – И у нее была татуировка. Теперь ты понимаешь наконец?
– Что все это не бред? – неуверенно предположил Кирилл. – Что такое действительно может происходить? Что кто-то убивает людей, чтобы срезать у них с тел наколки, которые сделал когда-то художник Тевосян?
– Алена, Игорь и женщина-журналист. – Лика загнула три пальца на руке. – И может быть, есть еще другие, про которых ты не знаешь...
– Но зачем?!
– Может быть масса причин...
– Что?! Масса?! Масса причин сдирать кожу с людей?! Назови хоть одну!
– Предположим... Ну, предположим, что этому человеку просто нравятся рисунки Тиграна. Он их коллекционирует. Чем не причина?
Кирилл подумал, что кто-то здесь явно спятил – или он сам, или Лика, или вообще весь мир.
Глава 23
Как ни странно, но всякие бумажные дела выматывали его куда сильнее, нежели любая работа. Вот и на этот раз – процесс оформления бумаг у гостиничного администратора утомил его хуже некуда. Само собой, всякие буржуазные сервисные излишества типа носильщиков в этой гостинице отсутствовали, поэтому вещи пришлось тащить на пятый этаж собственноручно. В том числе и небольшой черный чемоданчик.
Забавные штуки случались с этим чемоданчиком. Как-то раз в поезде, то ли по дороге в Москву из Белогорска, то ли в обратном направлении, молодой розовощекий лейтенант из транспортной милиции от нечего делать докопался до чемоданчика, надеясь найти там то ли килограмм пластита, то ли целый набор для начинающего террориста. Пришлось, поупрямившись, в конце концов чемодан открыть. У лейтенанта заблестели глаза, и он вроде бы даже и не слушал, что это набор безупречных канадских ножей, которые прослужат вам и вашей семье многие-многие годы. Ножи холодно блестели, лейтенант осторожно дотронулся до безупречной стали и отдернул палец, словно боялся порезаться.
– Холодное оружие? – прошептал он.
– Ничего подобного. Набор канадских ножей для домашнего хозяйства, длина не превышает установленных законом норм...
– А продай, – сказал лейтенант, не отрывая глаз от ровного ряда режущих инструментов, которые в умелых руках могли натворить такое... У лейтенанта руки явно были не умелые. Продавать такому чемоданчик было бы бессмысленной акцией.
– С удовольствием, – сказал тогда владелец чемоданчика, вытирая платком лысину. – Для вас можно даже со скидкой. Скажем, десятипроцентная скидка. Получается одна тысяча восемьсот долларов. В смысле, условных единиц.
Лейтенант на пару секунд онемел, перевел взгляд на хозяина чемоданчика, потом снова посмотрел на ряд блестящих лезвий и недоуменно переспросил:
