он так быстро может перейти от матримониальных планов к обычной дружбе.
— Если бы ты была для меня любимой женщиной, а не придуманным образом. То да, было бы больно. Но я не чувствую боли сейчас, — неожиданно выдает он.
— И что же ты чувствуешь?
— Освобождение.
Мы смотрим друг на друга, но между нами впервые нет неловкости. Мне не стыдно, что не могу ответить на его чувства. И он не борется со своими, чтобы не надавить на меня.
А это реально освобождение.
— Я дерьмовый друг, — перед глазами промелькнул мой поступок с Рубин.
— А я дерьмовый человек. Но мне это не мешает жить, так и тебе не помешает быть другом. Особенно мне. Так что пиши мне. Я отвечу. И, Малахит, — Матвей уже успел отойти от меня на приличное расстояние. И закричал на весь аэропорт. — Порви Париж. Я в тебя верю.
Он поднял руку со сжатым кулаком мне на прощание и ушел. Не оглядываясь.
— Спасибо, — ошалело прошептала я ему вслед.
— Ксюша, — кричит Ануш. — Ты последняя. Я тебя найти не могла. Живее в самолет.
В самолете я подхожу к своему месту и вижу, что рядом со мной будет кто-то сидеть. Подхожу ближе и ахаю. На месте около окна сидит Рубин. Я вижу ее и понимаю пора. Я сумела объясниться с Матвеем. А теперь пора поговорить со своей подругой.
— Прости меня, Марин, — сажусь к ней и взмахивая руками продолжаю тараторить. — Я подставила тебя! И теперь из-за меня ты не полетишь в Париж. Ты так этого хотела. Ты так стремилась. А я взяла и опрокинула тебя. И даже то, что ты считаешь талантливей меня. Не делает мне поблажки. Я совершила подлый поступок по отношению к своей подруге. Я…
Марина смотрит на меня, а потом откидывает голову на кресло.
— Ты меня не подставляла.
— Ну конечно, — морщусь я. — А кастинг. А твой отказ. Ты ведь теперь не полетишь во Францию и все из-за меня.
— Ты обсыпала стекловатой мою одежду, — перебивает Рубин и строго смотрит на меня.
— Нет.
— Снотворное в воду добавляла?
— Нет.
— Строила козни против меня? Или может слухи распространяла?
— Нет.
— Значит ты не подставляла, — делает вывод Марина и снова откидывается на кресло.
— Но я пошла на кастинг, не сказав тебе.
— Ксюш, ты чувствуешь вину. Но не понимаешь из-за чего. И дело ведь не в кастинге. А в том, что ты не сказала мне сразу. Всю правду про свой шанс. До кастинга. Ты струсила узнать мою реакцию по этому вопросу. И решила разорвать наши отношения, чтобы не видеть. Как я возможно обижаюсь, злюсь, ругаюсь или пытаюсь отговорить тебя от этого.
Опускаю голову и молча признаю ее правоту. Она была права, что я действительно трусиха. Боюсь показывать себя настоящую. И боюсь увидеть настоящих других.
— Ты права. Но факт остаётся прежним. Ты не полетишь, куда мечтала, — грустно говорю я.
Но неожиданно рядом со мной раздается Маринин смех.
— Ксю, оглянись. Где мы?
Растерянно оглядываюсь по сторонам. И ахаю. Мы ведь, черт побери, в самолете. Первый класс. Я прошла регистрацию на рейс Москва-Париж. Но я пропустила тот момент, когда пришла Марина. Потому что встреча со Светой и разговор с Матвеем сбили меня с равновесия.
— Ты летишь с нами?! — кричу я и кидаюсь на шею подруге. Надеюсь, все еще моей подруге.
— Ну все-все, Ксю. Откуда в тебе столько эмоций, — улыбается она и вырывается из объятий. — Знаешь мне нравится быть моделью. Но больше мне нравится управлять ими. А по поводу подставы… ты не предавала. Тебе только нужно было поговорить. И раскрыть чувства. Но вместо этого ты закрылась. И я думаю, — Марина смущенно потупилась, но продолжила. — Ты также поступила с тем парнем.
— С Глебом? — отстраняюсь от нее. — Думаешь я поступила неправильно?
— Значит его зовут Глеб. А правильно или нет, покажет время. Но откровенный разговор это лучше, чем молчаливый разрыв.
Она права. Но только в том случае, если любовь я не придумала.
Над нами появилась тень, и мы обе повернули головы на голос нашего босса.
— Марин, держи папку. Там информация, которую нужно выучить, — Ануш в костюме от Прада стояла как настоящая модель.
Я опустила голову, чтобы осмотреть себя и поставила себе пометку. Мне нужно срочно менять гардероб. Мне нужно забыть об обычных джинсах. Теперь я модель. И обязана следить за своим внешним видом постоянно.
— А что так мало? — улыбается мне Рубин и забирает папку.
— Мыслишь в верном направление, — смеется Ануш. — Это первая папка из десяти.
Марина распахнула глаз и в шоке посмотрела на меня, а потом снова на Ануш.
У меня невольно вырвался смешок.
— Ксюш, ты готова? Нам предстоит разрыв шаблонов. Так что набирайся сил, — с этими словами Ануш отдает мне дорожную подушку и уходит дальше по проходу.
Да, а она ведь права. Мы сейчас отправляемся, чтобы работать-работать-и-еще-раз-работать. Мне нужно поспать, раз этой ночью я ворочалась.
— А как ты получила эту работу? — зевая спрашиваю я.
— А мне позвонила Ануш и потребовала к ней прийти. Она рассказала как все было и предложила работу.
Кидаю мимолетный взгляд на модель, и тихо спрашиваю.
— Она нами что ли все это время играла?
— Видимо, да, — серьезно кивает Рубин.
— Спасибо, Марин.
— За что? — удивляется она.
— За то, что не держишь зла на меня.
— Вообще-то держу, но прощаю. Я бы сама не знала как поступить на твоем месте. Но в следующий раз, — она грозится мне пальцем. — Поговори со мной до того как начнешь действовать. Потому что не знаю. Хватит ли у меня сил простить такое во второй раз. И тогда тебе придется замаливать мою боль.
Киваю ей и отворачиваюсь. Но тут же резко поворачиваюсь.
— И каким же это образом?
— Будешь вечным поставщиком для меня кофе из Старбакса. И… добудешь для меня автограф Винсента Касселя.
— О нет, — обреченно ахаю я под смех Марины. Знает она, что требовать. Но потом я с благодарностью касаюсь ее руки и немного сжимаю.
Если быть серьезной, то я ей действительно благодарна. И она это понимает без лишних слов.
Стюардесса проговаривает правила перед полетом. Мы дружно пристегиваемся. И почти сразу начинается взлет.
И снова моя жизнь меняется, а точка опоры — самолет. Но важно другое. Когда я летела из родного города, меня наполнял гнев. Я злилась на судьбу. А еще мне было страшно.
Когда я улетала в Москву, я была в смятении.
А сейчас. Я чувствую облегчение. Сейчас после совершения ошибок, я
