ним останавливаются и другие, тяжело дыша. Все устали, а болоту, кажется, нет конца.
Дождь набирает силу. Молнии взрывают небо ослепительными вспышками. Где-то совсем над головой грохочет гром. Баталин всматривается в темноту, но видит перед собой только пелену серого дождя и согбенную спину военинженера Грибного. Он опирается на палку и с трудом передвигается вперед. Под ним жижа бурлит, булькает… Сердится болото.
Над лесом спустилась кромешная тьма. Они идут, ползут по этому бесконечному болоту третий час. Уставший лейтенант Григорьев сделал один неаккуратный шаг в сторону и ухнул в болото по грудь. Палка уже не помогала. Свой шест ему протянул впереди идущий Коскинен.
– Держи, Коля, – прохрипел он.
Григорьев уцепился за шест. Но болото не хотело выпускать его из своих зловещих рук. К Пааво присоединился Грибной. Он подал свою палку. Вдвоем они с трудом сдвинули Григорьева с места. Под ним забулькало, трясина словно расступилась, и Николай появился сначала по пояс, потом одна нога, другая. Его подняли, поставили на ноги.
– Ох, не простит тебя старшина, – сказал Коскинен. – Шаг влево дорого обходится.
Григорьев только тяжело дышал. Ответить не было сил. И опять чавканье болота, тяжелое дыхание. Разведгруппа идет вперед.
Появились первые признаки того, что скоро этому изнуряющему путешествию приходет конец. На болоте все чаще стали попадаться небольшие островки, потом ноги нащупали такую долгожданную твердую почву. Идти стало легче. Впереди показался лес. Разведчики вошли в глубь рощи и расположились в зарослях густого кустарника. Они снимали с себя рюкзаки, обессилившие падали на землю.
Так завершился первый день их длительного многосуточного перехода, прежде чем они вышли в заданный район.
Глава 10
Разведчики шли в основном по ночам. Днем передвигаться было рискованно. В селах и деревнях много немцев и полицаев. Они устраивали засады, но на ночь в лесу оставаться боялись. Выставив часовых, сладко спали в избах крестьян. У разведчиков такой возможности не было, особенно на переходе, по незнакомым местам и селам. Дневки приходилось устраивать в лесу, на каком-нибудь сухом островке на болоте.
По расчетам Баталина они отмахали за ночь километров двадцать и собирались сделать привал в небольшой березовой роще, которая была на их пути среди бескрайних смоленских полей. Только жизнь преподнесла им очередной сюрприз. На карте роща имелась, а на местности – одни пеньки. Видимо, немцы приказали спилить их для своих нужд. Здесь, среди пеньков, разведчиков и застал рассвет.
Ясно было, что тут устраивать дневку нельзя. Но идти дальше не было сил. А до леса ни много ни мало, километра три. И это все на виду у деревни, которая разбежалась домами в низине, неподалеку от расположившихся бойцов.
– Что скажете, разведчики-следопыты? – поинтересовался командир.
– У меня до войны в лесничестве был беззубый дед. Когда его просили помочь кому-то, он говорил: «Век прожил, а шил нет». Так вот хоть сил и нет, но надо идти, – высказался Сараскин.
– Старшина прав, – поддержал Сараскина лейтенант Коскинен. – Другого пути у нас нет.
– Как же нет, – возразил Гречин. – Можем гордо пройти по главной деревенской улице прямяком до леса.
– Не нравится мне эта деревня, – скорчил кислую мину Григорьев. – Сколько мы сел видели – сгоревших, тихих, обезлюдевших. Только голодные тощие псы бродят по пепелищам. А тут петухи орут, слышь, коровы мычат. Продпункт для немцев, да и только, какое-то фашистское подсобное хозяйство.
– Да уж, странная деревенька, – подвел итог Никеров. – Потому сматываться надо поскорее отсюда. Передохнули чуток – и рвем.
– Ты как, Аня? – спросил Баталин.
– Держусь, командир.
– Тогда вперед, ребята. Оружие на готове, ушки на макушке. Радисты в середину колонны. Пааво, ты замыкающий.
Разведчики двинулись в путь. Группа шла напряженно и чутко. Тропинка сбегала вниз, в лощину. Баталин понимал, что они видны из села, как тетерева на токовище, но поделать ничего не мог. Выход был один – пройти эту пустошь, как можно быстрее, туда, где темнела полоса спасительного леса. Но как далеко еще была эта полоса. А опасность он чувствовал каждой клеточкой своего тела.
Тем временем шум, человеческие голоса, лай собак крепчали, стекали в лощину, подстегивая разведчиков. Раздались резкие крики, похожие на команды, треснул винтовочный выстрел, за ним последовал еще один.
– По нашу душу, – как можно спокойнее сказал Баталин. – Огонь по моей команде.
Он хотел подогнать разведчиков, только этого не понадобилось: лица их сосредоточены, оружие в руках, с быстрого шага перешли на бег. Выстрелы хоть и слышались из села, но никого не было видно. И вдруг с окраины деревни выскочили полицаи. Их было восемь человек. Одеты разношерстно, в пиджаки, подпоясанные рубахи, но все с белыми повязками на руковах. Они резво бросились наперерез, стараясь перекрыть разведчикам дорогу к лесу.
– Продпункт, твою мать, – прорычал Григорьев. – Это полицайпункт.
Следом за шустрой восьмеркой из деревни выскочило еще три полицая. Они открыли беспорядочную стрельбу.
– Григорьев, Коскинен! Задержите их! Остальные бегом вперед.
Можно было дать команду ударить всем вместе и остановить полицаев, но Баталин решил не втягиваться в бой. Что-то подсказывало ему – этими одиннадцатью полицаями не обойдется. Судя по всему, нарвались они на фашистское осиное гнездо. И единственное спасение группы, это как можно скорее достичь леса. А там действовать по обстановке.
Они бежали и слышали, как за спиной работал автомат Коскинена и «снайперка» Григорьева. Казалось, расчет был правильный: когда основная группа достигнет леса, прикрывая их, отойдут туда же и трое разведчиков.
И вдруг с другой стороны на высокой скорости, выскочила машина с немецкими солдатами. Резко затормозила, из нее стали выпрыгивать гитлеровцы. Они бросились навстречу полицаям. Теперь у разведчиков были враги справа и слева. Наверное, можно собрать силы в кулак и броситься в прорыв, пока гитлеровцы окончательно не отрезали их от леса. Но Баталин понимал, группа, возможно, и сможет выскочить из клещей, но двое прикрывающих вряд ли успеют за ними, и судьба их будет незавидной. Этого Сергей допустить не мог. Ему надо было сохранить разведгруппу в полном составе.
Баталин решил отойти и занять высотку слева, огнем задержать врагов. В конце концов, гитлеровцам и полицаям придется идти вперед, а значит, спуститься в лощину. Тогда у разведчиков будет более выгодное тактическое положение.
– Гречин и Сараскин, мухой на ту высотку, – приказал Сергей. – Прикроете наш отход.
Разведчики, пригибаясь, побежали вверх на горку.
– Cейчас полицаи рванут за ними, а мы встретим их с фланга.
Баталин рассчитывал, что полицаи в горячке боя не заметят оставшихся в засаде двух человек – его и Никерова. Так и случилось. Увидев, как разведчики отходят и карабкаются вверх,
