морозе, так никого и не дождались. Вернулись в лагерь, в котором испуганные женщины уже строили планы по самостоятельному выживанию. Маша бросилась на шею Максиму и полезла целоваться, наплевав на преследующие их отношения предрассудки.
— Радоваться особо нечему. — Сообщил Илья. — На нас теперь будут все подозрения в убийстве этих людей, так что на милосердие рассчитывать не приходится.
В эту ночь решили вывести из фермы несколько коров, которых можно было как-нибудь выкормить до начала весны. Остальных выпустить на съедение волкам или кому угодно. Наверняка, сюда еще вернуться те, кто сжег деревню, и закончат свое кровавое дело, набивая прицепы коровьими тушами.
На дело отправились с большим запасом патронов. Максим и Рустам снова проверили путь до фермы. Убедившись, что там никого не осталось, кроме стаи собак, обгладывающих окоченевшего Лешкана, подали световой сигнал Илье, управляющего трактором. На одну привязь зацепили трех самых удойных коров, больше прокормить вряд ли бы получилось, остальных просто отвязали. Сани набили объедьями, собранными по всем кормушкам, и кое-каким запасами, имевшимися не в основном омете. Сена и соломы вперемешку наложили и притоптали в два человеческих роста. На остаток зимы, если добавлять к сену кору деревьев и зерно из сгоревшего склада, могло хватить.
Фил радовался коровам больше всех. Он что-то говорил им на своем неразборчивом языке, гладил между рогов и счастливо улыбался. Максим уже перед самым утром снова забрался на дерево, чтобы узнать, что происходит в эфире. Из-за горизонта, в той стороне, в которой находилась соседняя деревня по дороге на трассу, поднимался дым. Канал водохранилища был забит суровыми репликами, как в военное время. Наверняка у них была и защищенная волна, по которой поступали боевые приказы, но даже того, что было слышно, хватало, чтобы понять, что община находится в боевом положении.
— Короче, сограждане, — обратился Максим к своим друзьям, — можете сегодня спать спокойно. Теперь поджигателям какое-то время будет не до нас. Надеюсь, теперь у них возникнут большие проблемы, и я всеми силами души хочу верить, что они закончатся вместе с их исчезновением.
Судьба во второй раз за последние сутки явила свою благосклонность общине. С самого утра на горизонте заклубились тучи, разразившиеся к обеду могучей метелью, продолжающейся целые сутки. На следующее утро не осталось никаких следов и даже полыньи на месте утонувшей машины.
Глава 10 «Исход»
Глава 10 «Исход»
Народ, оставшийся в живых после начала катастрофы, приспосабливаясь к новым условиям, поделился на несколько типов социальных групп. Первая группа — одиночки. К ним можно было отнести людей, выживающих по одному, либо семьями. Как правило, они использовали тактику крыс — старались жить незаметно, передвигались ночью, на ощупь. Питались тем, что смогли раздобыть. Вымирание этого типа было делом времени. Одиночки боялись всего и всех, не шли на контакт, считая всех потенциальными врагами — убийцами, людоедами, садистами.
Вторая группа — небольшие коллективы. Более жизнеспособная организация людей, с некоторыми элементами, присущими как одиночкам, так и более крупным общинам. Главным минусом такой организации была неспособность противостоять вооруженным отрядам общин. Плюсы — это более здоровая психологическая атмосфера. Каждый знал свою роль, свою часть дела, старался не халтурить, никто никого не прессовал, не устраивал разносов, не обличал, не подозревал в лени, предательстве и прочем, чем грешили более многочисленные организации с иерархией, требующей цепочку промежуточных исполнителей.
К третьей группе относились более многочисленные организации, державшиеся на какой-нибудь глупой идее фикс. Это были, как правило, гастролирующие фанатики придуманных культов. Из-за того, что им приходилось постоянно быть под препаратами, мозги у многих так сильно съезжали набекрень, что их боялись не только первые и вторые группы, но и внутри таких коллективов постоянно творилась кровавая дичь. Подобные организации были обречены на вымирание даже раньше одиночек, потому что их ненавидели все. Существовало негласное правило: отстреливать их без всякого сожаления. Бои с фанатиками, как правило, были короткими и кровавыми. Они не знали страха, не думали о тактике, перли напролом и, если удавалось обрести перевес, то горе было проигравшим. Как правило, пленные становились жертвами их изощренных кровавых ритуалов.
Четвертая группа — крупные общины, объединившиеся возле центра силы. Чаще всего инициаторами объединения служили военные, умеющие пользоваться техникой, имеющие представление о создании и поддержании дееспособной организации. Как правило, это были довольно безопасные для неагрессивного населения общины, если не считать ту, что появилась в районе Белых Зорь. Дело было в том, что возглавлял ее не бывший военный, а какой-то самопровозглашенный авторитетный персонаж, сумевший подсуетиться и создать вокруг себя ядро единомышленников, которые обманом и лживыми посулами подчинили себе военных. Организация проводила в регионе политику опустошения, желая подчинить всех своему влиянию.
Костяк «Миролюбовского водохранилища» составляли несколько офицеров ФСБ. Они успели вовремя сбежать из города, имея информацию о странном появлении мощного низкочастотного излучения, вызывающего галлюцинации. Прежде, чем система связи рухнула, они успели многое сохранить на своих компьютерах. Наверное, они знали о происходящем чуть больше остальных. «Водохранилище» отличалось от других общин тем, что в нем на первое место ставились умения людей приносить пользу. Требовалось сохранить многие знания, чтобы с их помощью не только не деградировать в средневековье, но и иметь мощный козырь в противостоянии с другими общинами, претендующими на ведущую роль в регионе. Пока не кончилось топливо и боеприпасы, даже тупой противник был опасен.
Разумеется, в какой-то момент интересы военных столкнулись с интересами офицеров ФСБ. Вторая половина зимы отметилась артиллерийской канонадой, кровавыми засадами, агитационными провокациями и прочим набором средств противостояния. Многие военные, не согласные с политикой своего руководства, переметнулись на «водохранилище» вместе с оружием. К весне перевес «водохранилища» стал более очевидным. Поговаривали, что у них появились аппараты, блокирующие «черный спектр», отчего все их засады на конвои оказывались всегда успешными. Внезапные атаки вызывали в рядах противника панику, заканчивающуюся исчезновением бойцов, и, как следствие, падением боевого духа тех, кто не поддался тьме.
Община возле сгоревших Белых Зорь вздохнула с облегчением, когда прекратились движения колонн техники военных. Из радиоперехватов можно было сделать вывод, что они капитулировали, оставив за собой договоренный район, границы которого лежали далеко от Белых Зорь. Можно было вздохнуть с облегчение и заняться приготовлением к весенним работам. Но, как оказалось, свято место пусто не бывает. В образовавшийся «вакуум» потянулись мобильные группы отморозков, не брезгующих ничем и не имеющих никакого морального кодекса чести. Недаром одним из лозунгов «страховщиков» была фраза: «Живи сегодня, завтра не наступит никогда». В былые времена этой фразой заряжали людей на позитив. В
