не знает, как люди трахаются?
— А зачем ты убила своего любовника?
— А он бросился на меня и начал душить. Я схватила какой-то коллекционный нож, который он мне перед этим показывал и ударила не глядя, — все это она рассказывает ровным голосом, не проявляя никаких эмоций. — А потом запаниковала. Дура. Бросила этот проклятущий нож в витрину, захлопнула дверь, захватила статуэтку, которой огрела по башке мамочку и убежала. Надо было и нож забрать. Ты знаешь, что я все пять лет прожила, как на пороховой бочке. Все ждала, что кто-нибудь захочет посмотреть коллекцию и обнаружит окровавленный нож.
— Зачем ты убежала? Ты же могла остаться и потом украсть этот злополучный нож?
— Меня не должно было быть дома. Как бы я объяснила свое присутствие? Короче, как-то все по-глупому получилось.
— А с Артуром как познакомилась?
— Сразу, как сбежала, в каком-то клубе. Он у тебя кобель еще тот. Стоило только поманить его, как он стал в стойку, потрясывая своим стояком. Решила и тебе заодно подгадить, а ты дура слепая, пять лет ничего не замечала.
— Ну и жила бы себе спокойно, как жила до этого. Зачем было городить весь этот трэш?
— Так, ты ж появилась в жизни Германа. Я знала, что он давно на тебя облизывается, поэтому поняла, что как только он назвал тебя невестой, что больше не отпустит. А Рая рано или поздно захочет передать ему коллекцию, и тогда все открылось бы. Я не могла этого допустить. И Женьку засветила перед Германом в надежде, что именно он станет наследником этих проклятых железяк. Короче, не повезло. Ты, как всегда, осталась в шоколаде. Везучая оказалась, сестренка. Даже со свалки сбежать смогла.
— Мне тебя искренне жаль, — тихо говорю я поднимаясь. — Ты теперь сгниешь в тюрьме, и больше никогда не увидишь сына. Это стоило того?
— Это ты у нас родилась с золотой ложкой во рту, а мне пришлось всего добиваться самой, — со злостью отвечает Анна.
— Я тоже всего добивалась сама. Только способы у нас с тобой разные.
Я выхожу из комнаты, словно пришибленная мешком от полученной информации. Даже не знаю, как обо всем рассказать Герману. Такие подробности гибели родителей его просто убьют. Решаю рассказать уже после того, когда он выпишется из больницы.
— Коля, поехали домой, — я откидываюсь на сиденье и закрываю глаза. — Устала как собака, и что-то мне нехорошо. Надо отдохнуть.
— Вы так долго там были, — Николай выруливает на дорогу и, вдавив педаль газа, несется в сторону загорода. — Что-то новое узнали?
— Потом, Коля. Все потом.
Эпилог
— Ты такая красивая, девочка, — говорит Рая, расправляя платье на моем уже округлившемся животике. — Герману с тобой повезло.
— Я так волнуюсь, как будто первый раз замуж выхожу, — я кручусь перед зеркалом, заводным волчком. — Надо было дождаться, когда малышка родиться, а потом всякие свадьбы играть. Я же не невеста, а колобок.
— Ребенок должен родиться в семье, а не семью создавать ради ребенка, — назидательно вещает Рая. — Дай бог еще и правнучку на руках подержу.
— Конечно, подержите, — весело говорю я. — Мне же на работу надо будет ходить. А кто за няней присмотрит, как не родная прабабушка. Рая ты же понимаешь, что редакцию нельзя оставлять без присмотра. Они и так разсобачились, пока Артур там руководил.
Я подхожу к ней и крепко целую в щеку. Такие вольности Рая позволяет только мне. Да и бабушкой ее называть могу только я.
— Тетя Яна, тетя Яна, — в комнату заносится ураган по имени Женька. — Там Герман приехал на такой красивой машине. Отпад!
— Ну вот уже и Герман приехал, — Рая берет свою неизменную трость. — Пора выходить.
Еще когда Герман лежал в больнице, он узнал, что Женька его брат, а не сын. Мы решили, что мальчик должен знать, кто его настоящий отец и мама. Поэтому сразу рассказали, что Герман — его брат, а я — тетя.
После такой новости мне было проще рассказать все, что я узнала от Анны. Герман каким-то невероятным образом сделал так, чтобы слушание по делу Ани в суде, было закрытым. Как журналисты не пытались добыть хоть какую-то информацию по этому заседанию, у них ничего не вышло. А вот моя редакция выдала эксклюзивный материал, который залетел во все рейтинги. И теперь редакция “Яна и Я” считается самой престижной в нашем городе.
Артур тоже сейчас в колонии общего режима, шьет рукавицы. Он прислал несколько писем мне с различными просьбами, но я отослала ему только копию свидетельства о расторжении брака. На этом его письма закончились.
— Яна, поторопись, — Рая вырывает меня из воспоминаний, и мы втроем выходим из комнаты.
Женька подхватывает шлейф моего платья и гордо несет его, помогая мне спускаться по ступенькам. Внизу, возле лестницы меня ждет Герман. Самый красивый мужчина на земле. Мой мужчина.
— Янка, ты похожа на королеву. Даже подойти страшно, — говорит Ядов, глядя на меня с восхищением.
— Тогда ты мой король, — отвечаю улыбаясь.
Как-то само собой мы перестали воевать друг с другом, доказывая кто круче. В нашем тандеме мы равны.
Вестибюль Дворца бракосочетаний, встречает светло-розовыми и лавандовыми цветами. Где-то вдалеке звучит тихая и нежная мелодия, гости с благосклонными улыбками стоят по обе стороны от ковровой дорожки, ведущей в зал, в ожидании начала церемонии. Тихий шорох и суета наполняют помещение.
Мы идем мимо близких нам людей, сияя от счастья. Мы останавливаемся на некоторое время для того, чтобы Русик мог сделать красивые фотографии.
— Добрый день, Герман и Яна, — торжественные слова регистратора звучат, как только мы останавливаемся. — Мы сегодня собрались, чтобы связать вас узами брака. Пожалуйста, займите свои места.
Мы садимся на стулья напротив регистратора, нервно улыбаясь друг другу.
— Герман, Яна, вы выбрали друг друга для создания семьи. Этот день — начало нового этапа в вашей жизни. Любовь и забота, взаимопонимание и терпение — вот то, что должно сопровождать вас в вашем браке, — женщина, проводившая церемонию открыто улыбается нам. — Вы готовы принять друг друга с любовью, уважением и преданностью до конца дней своей жизни?
Мы обмениваемся взглядами и утвердительно киваем ей в ответ.
— Мы готовы! — твердо звучит голос Ядова.
— Да, — взволнованно подтверждаю слова своего мужчины.
— Тогда, по обоюдному согласию, объявляю вас мужем и женой. Можете обменяться кольцами.
Герман надевает на мой палец обручальное кольцо и нежно целует руку. А вот мои пальцы предательски дрожат, и я не сразу могу надеть на его палец кольцо. Когда все-таки это происходит, Герман, усмехаясь, шепчет
