и застывшие. Темные, засвеченные пятна на старой фотографии. Тени, отпечатавшиеся на стекле.
– Что это? – спросил Рене.
– Вероятно те, кто так и не удостоился смерти, – мрачно ответил Недлард, – Те, кто остался лишь отпечатком в памяти мертвой деревни.
Асмер не видел их глаз, но чувствовал взгляд на себе. Силуэты были разные: высокие мужчины и женщины, сгорбленные старики, даже дети. В одном из окон, на подоконнике сидела девочка: две ее косички с бантом явно виднелись на небольшой, детской голове.
Асмер помахал ей. Сделал это совершенно машинально, не ожидая реакции.
Девочка помахала в ответ.
В голове раздался шепот. Глухой и неразборчивый. Такой, что разобрать слова было практически невозможно. Они сливались друг с другом в хороводе шепота, пропитанного ужасом и безысходностью.
Он решил, что больше не будет смотреть в окна.
– Не по себе мне от всего этого, – тихо сказал Архильд, – Да и вчерашнинх уродцев не видать. Это не к добру.
Трудно было с ним не согласится. Однако Асмер уже совсем перестал думать о рыбомордых. Тени в окнах полностью затмили мысли о них, а бормотанию одного голоса добавился шепот еще нескольких. Через мгновение он заполнил собой каждый миллиметр пространства. Воздух стал тяжелым, густым, вязким. Казалось, даже серый свет постепенно меркнет.
Стало трудно дышать. Асмер чувствовал, как его легкие судорожно сжимаются, как воздух застревает где-то в горле. Свет почти погас, затянутый тонкими нитями черной паутины, тянущейся от домов.
Раздался выстрел.
Кокон треснул, а шептавшие голоса отдалились, заползли обратно за каменные стены домов, под кровати и шкафы. Тени в окнах растворились, расстаяли прямо на глазах.
На крыше одного из домов виднелось серое облезлое тело. Еще мгновение его зеленоватая чешуя сверкала в свете, но затем как будто потухла и почернела. Рыбомордый медленно сползл по черепице, тщетно пытаясь зацепиться за нее когтями, на секунду повис на карнизе, а затем рухнул в воду. На ее поверхности растеклось темное пятно крови.
Асмер обернулся.
Слева от него стоял Недлард. В его руках, испуская струйки дыма и запах пороха, блестело металлом ружье.
Кто-то закричал:
– Бежиииим!..
И они побежали. Брызги воды крохотными фонтанчиками разлетались из-под ног, а тяжелая поклажа билась о покрытые каплями спины. Ружье, перекинутое через плечо все время мешалось под рукой, а локоть постоянно ударяющийся об металл его ствола начал ныть. Асмер подумывал его выбросить, тем более, что его ружье давно вышло из строя, но так и не решился. Оружие, пускай и нерабочее, придавало ему уверенности, толстой решеткой клетки ограждало его разум от опастности.
– Какой опасности? – вдруг подумал Асмер. Он бежал, машинально переставляя ноги, даже не задумываясь от чего. Однако не останавливался.
Асмер посмотрел назад. По телу пробежали холодные капли пота.
За ними шла огромная волна, лавина, способная похоронить людей под собой. Она лязгала зубами, скрежетала челюстаями, голодная и жаждущая крови. Лавина чудовищ.
Цунами сотен если не тысяч рыбомордых, и крохотные их ручейки, вытекающие из переулков и промежутков между домами, чтобы проссоеденится к зубастой волне, наполнить ее течение бурлящим рыком. Делали поток разбушевавшейся реки сильнее.
Архильд и Рене стреляли на бегу. Палили наобум. Пули рвали разваливающиеся от гниения тела, дробили капли, но лавине было на это плевать. Она не обращала никакого внимания на выстрелы. Рыбомордые падали, спотыкаясь, а их сородичи с остервенением набрасывались еще на живых собратьев и в считанные секунды разрывали их на куски, а затем, как ни в чем не бывало, с полными голода и злости глазами продолжали свою охоту.
– Это конец, – вдруг подумал Асмер.
Он посмотрел в лица товарищей, красные и потные от продолжительного бега. В них он не нашел ответа. Только растерянность и принятие неизбежного. Но никто не собирался сдаваться просто так, без боя, и, сложив оружие, добровольно броситься на клыки. Так что они продолжали бежать, хотя чудовища догоняли, слишком уж быстро те двигались.
Но тут за спиной Асмера прогремел взрыв. Десятки рыбомордых превратились в куски плоти и костей, разлетающихся в разные стороны. Архильд неизвестно откуда достал взрывчатку. Небольшие металлические цилиндры, начиненные взрывчатым веществом, задержали лавину, наступающую им на пятки. По мимо того, что они разрывали все и вся в радиусе поражения на куски, так они еще и воспламеняли каждого рыбомордого, что попадал под действие взрыва. Так что десятки живых факелов еще на мгновение продолжили свое движение, но вскоре рухнули в воду, и с громким шипением затухли.
Но даже несмотря на это, рыбомордых было еще слишком много, и они были слишком настойчивы, чтобы люди смогли остановиться и перевести дыхание. Правда, у них появилось несколько секунд, прежде чем чудовища опомнятся после взрыва и, пожрав сгоревшие останки своих собратьев, снова бросятся в атаку.
Тогда Архильд достал еще один цилиндр, но не стал еще раз кидать его в толпу, а оставил в узком проходе между домов, сквозь который они пробегали. Он все правильно рассчитал. Взрыв раздался ровно в тот момент, когда лавина рыбомордых, преследуя людей, обрушилась на подготовленную ловушку. Узкий проход взорвался, а каменные здания по обе его стороны обрушились на преследователей, похоронив их под грудами камня и древесины, а заодно и преградив дорогу остальным.
Люди немного замедлили бег. Впереди виднелся конец деревни: дома постепенно переходили в небольшие хозяйственные постройки, рядом с которыми гнили в воде лодки, а земля – в овальное зеркало озера.
Лавина позади будто захлебнулась, разбилась о завал камней и осколков домов.
– Неужели мы спаслись? – подумал Асмер. И тут же понял, что ошибся.
Раздался рык, ровно такой же, какой они слышали вчера на площади. Руины домов содрогнулись от удара невероятной силы, но выстояли. Второй удар, сопровождающийся еще более страшным и громким рыком, еще более сильный и разрушительный, довершил дело предыдущего. Блеснул покрытый чешуей хвост, и каменная кладка в миг разлетелась в разные стороны, а огромные булыжники, словно пули, полетели в сторону людей.
Уворачиваясь от камней и обломков дерева и стекла, Асмер бросил взгляд через плечо. Там, окруженный толпой рыбомордых, стоял тот самый голиаф, орудующий обломком статуи с невероятной легкостью, словно ребенок, держащий в руках прутик.
Архильд остановился. Сбросив на землю рюкзак, он принялся копаться в нем, гремя металлом.
– Что ты делаешь? Бежим!! Они близко уже!!!Твою мать, Архильд, что ты делаешь? – кричал Асмер, с трудом перебивая издаваемые рыбомордыми звуки, но Архильд его словно не слышал. В его руках блеснул огонек. Чудовища были уже совсем близко к нему, но он все сидел, опустив руку в рюкзак.
Асмер все понял.
Он увидел
