— Мисс Синтия, вы нас спасли! — с чувством сказал Сэм.
— Чепуха! — рассмеялась она и строго добавила: — Только у меня условие. Слушаете?
— Конечно, мэм.
— С письмами обращайтесь аккуратно. Как закончите дело — вернете.
— Не поняла… — растерялась Реми. — Вы разрешаете нам…
— Ну да! Джулианн хорошо о вас отзывалась. Сказала, что вы пытаетесь выяснить судьбу дядюшки Блэйлока, разузнать о его жизни в Африке — или где он там закончил свои дни… На протяжении ста двадцати семи лет это оставалось для семьи загадкой. Как было бы славно разрешить ее наконец! Я-то уже слишком стара для приключений, так хоть вас потом послушаю. Только сперва пообещайте вернуться и все рассказать!
— Непременно! — заверил ее Сэм.
ГЛАВА 26
Голдфиш-Пойнт, Ла-Хойя, Калифорния
— Пит, Венди, отнесите это в хранилище и пролистайте, — велела Сельма, толкая обувные коробки через стол.
Ассистенты с материалами тут же исчезли за дверью архива.
Не зная, в каком состоянии находятся письма Блэйлока, Сэм и Реми удержались от искушения вскрыть герметичные пакеты немедленно, в Саванне, дотерпели до дома.
— Похоже, поездка удалась, — заметила Сельма.
— Мягко сказано! — воскликнула Реми. — Твоя Джулианн — просто нечто!
— Ну, мне-то об этом можно не рассказывать, — хмыкнула Вондраш. — Если я когда-нибудь попаду под колеса автобуса, сразу звоните Джулианн, она меня отлично заменит.
— А «скорую» вызвать до или после? — осведомился Сэм.
— Очень остроумно, мистер Фарго. Кстати, эта Эшворт… по-вашему, говорила правду?
— Да, — ответила Реми. — В конце концов, по журналу Блэйлока и биографии Мортона можно легко установить — или опровергнуть — подлинность писем.
Сельма одобрительно кивнула.
— Не хотите взглянуть, как мы продвинулись с журналом, пока Пит и Венди возятся с корреспонденцией?
— Сгораем от нетерпения, — обрадовался Сэм.
Втроем они уселись за стол перед ближайшим экраном.
Вондраш двойным щелчком открыла нужный файл.
— Ух ты! — поразился Фарго, рассматривая появившееся изображение. — До чего же деятельный ум! Бурная работа мысли не то гения, не то законченного психа.
— Не то человека с богатой фантазией, — заметила жена. — Правда, в данном случае Блэйлок не производит впечатления чудака-оригинала. Он явно представлял собой личность типа А, хотя в то время этот термин еще не появился.
— Вполне характерный для него образец творчества. На некоторых страницах, конечно, сплошной текст, но в основном в журнале перемежаются короткие заметки и рисунки, — пояснила Сельма. — Одни выполнены от руки, другие, скорее всего, с помощью трафарета или чертежных инструментов.
— Изображение в верхнем левом углу — нарисованная от руки карта, — определил Сэм. — А текст в середине… «Большая драгоценная зеленая птица». Чуть правее снова текст… не могу разобрать… и в углу какие-то геометрические фигуры. Вы не пробовали увеличить текст?
Вондраш кивнула.
— А как же! Венди настоящая кудесница в таких делах. Однако чем сильнее мы увеличивали буквы, тем они становились размытее.
— Что у нас внизу слева? «Бывал ли тут Орисага»? Сельма, ты видела это еще где-нибудь?
— Имя? Видела. И много где.
Реми подошла поближе к экрану.
— В середине, слева направо… «Лжец Леонардо» и «шестьдесят три замечательных мужа». А между ними числа… «1123581321». С ума сойти, похоже на шифровку!
— А в правом углу справа явно нарисована птица, — добавила Сельма.
— «Большая драгоценная зеленая птица»? — предположила Реми.
— Вполне вероятно. Что касается двух изображений в середине: подобия пещеры и дуги под ней, — то они повторяются на многих страницах.
Несколько минут все трое, умолкнув, сосредоточенно рассматривали экран. Прищурившись, Сэм вдруг подошел к телевизору и побарабанил пальцами по ряду чисел, озвученных Реми.
— Наверное, я устал намного больше, чем казалось. Это ведь последовательность Фибоначчи, — сказал он и, вспомнив, что жена не разделяет его увлечение математикой, пояснил: — Когда складываешь первое и второе числа, то получаешь третье. Складывая третье и четвертое, получаешь пятое, и так далее.
Вернувшись на место, он быстро набросал в блокноте:
1 + 1 = 2
1 + 2 = 3
2 + 3 = 5
3 + 5 = 8
— Уловили общую мысль? Последовательность Фибоначчи лежит в основе так называемого золотого сечения, или золотой спирали. Или же спирали Фибоначчи, — продолжал Сэм. — Сейчас покажу.
Он отошел к компьютеру, забил поиск в Google и вывел на экран новое изображение.
— Все просто: при помощи любых чисел Фибоначчи строишь сетку и накладываешь на нее дуги, — объяснил Фарго. — Первый квадрат может иметь площадь в один квадратный дюйм или фут — на ваше усмотрение.
— То же самое и в журнале, — сказала Реми. — Спираль Фибоначчи.
Сэм, соглашаясь, кивнул.
— По крайней мере, кусочек. На спирали основана уйма священных теорий в геометрии. Спирали много в природе — в изгибах ракушек, в бутонах цветов. Греки часто использовали спираль в архитектуре. Даже веб- и график-дизайнеры пользуются ею при разработке макетов. Согласно научным исследованиям, золотая спираль неизменно приятна глазу. Хотя никто не знает почему.
— С какой же радости Блэйлок так к ней прикипел? — нахмурилась Реми. — Сэм, где еще ее можно применить?
— Да в любой сфере, связанной с геометрией. Слышал, что Управление национальной безопасности использует последовательность Фибоначчи и спираль в криптографии. Только не спрашивай, каким образом. Это выше моего понимания. Сельма, есть еще повторяющиеся изображения?
Вместо ответа Вондраш набрала номер хранилища.
— Пит, помнишь рисунок двенадцать-альфа-четыре? Ага, он самый. Сколько раз на данный момент он встречался в документе? Вы его оцифровали? Отлично, загрузи, пожалуйста. Хочу показать его мистеру и миссис Фарго. Я пока на линии подожду.
Спустя несколько секунд она поблагодарила Пита и, положив трубку, вошла в файловую систему.
— Изображение, которое мы обозначили как двенадцать-альфа-четыре, на данный момент повторяется в записях девять раз, обычно на полях, но иногда и как основная картинка. Вот оно. Венди над ним поколдовала и выкорчевала со страницы. Оно еще грязноватое.
