возможным принять его в свои разнородные, но сплоченные ряды. Став частью не последней по численности и влиянию общины, парень автоматом получил серьёзную крышу, в чём его обидчики и убедились в скором времени. Выходит, я доброе дело сделал. Может, зачтется когда-нибудь?
Возвращаясь к Олдоакс должен сказать, что я её по возможности навещал, оказывая мелкие услуги. Демонстрировал симпатию и вменяемость. Про наш Дом разные слухи ходят, так что последнее не лишнее — репутация коварных безжалостных тварей выгодна только до определенной границы.
— У вас сегодня непривычно тихо.
— Скоро экзамены, — откликнулась Годива. — Большинство учеников зубрят конспекты. К тому же, колледж Старейших всегда отличался малочисленностью.
— Сколько там сейчас?
— Пятнадцать, причем шестеро — французы. Перед войной многие Дома желают отправить детей в безопасное место.
— Обрати внимание, — улыбнулся я, желая поддразнить. — Ты называешь французами учеников из французских Священных Домов, хотя на самом деле они всего лишь проживают на определенной территории. Это ли не пример излишнего влияния смертных на нас?
— Ой, перестань! Главное, что ты меня понял.
— Не скажи. Слово формирует реальность.
— Иногда ты слишком серьёзный, — вздохнула девушка. — Тебе надо чаще куда-то ходить, развлекаться.
Знала бы она!
— Развлечений в моей жизни хватает. Вы, кстати, ещё раз в Туманный Лес на прогулку не собираетесь?
Годива передернула плечиками.
— Нет уж, одного похода нам хватило. Эта твоя коза… Вспоминаю её с ужасом!
У алхимиков ценится ингредиент под названием «успокойник», нечто вроде шампиньона по внешнему виду, только растет под землей, в сантиметрах пяти от поверхности. Стоит выше среднего, потому что предназначенное для его поиска заклинание сложное и доступно не каждому магу. Не говоря уже о том, что собрать успокойник можно либо на Изнанке, либо в местах с повышенным фоном вроде Туманного Леса.
Годиве как-то понадобился фунт этих псевдогрибов. Вместо того, чтобы спокойно купить их в лавке, девушке захотелось приключений, и она в компании вассалов собралась в лес с корзинкой. Вдобавок к Эксетеру и Форестер она позвала меня, у неё тогда случился очередной приступ попыток вывести Майрона Черной Воды в свет. Мне грибы были не особо нужны, но интереса ради и просто из-за наличия свободного времени я согласился. С собой прихватил Лиззи. У неё очень тонкий нюх, успокойник она издалека чует и копытцами из земли выкапывает. Главное — успеть отобрать.
На козу и смертные, и Годива смотрели с легким шоком. Коза смотрела на новых знакомых задумчиво, выискивая, чего бы пожрать. Впечатление усилилось, когда Лиззи погналась за белкой, загнала её на дерево, поймала, проглотила и спрыгнула вниз с высоты в пять-шесть человеческих ростов. Так и пошло. Коза бегала по лесу, с довольной мордой сокращала местную живность, иногда притаскивая любимому хозяину вкусненькие кусочки, за ней круглыми глазами наблюдала троица молодых магов. После определенного момента, когда Лиззи перекусила клыками напавший на неё куст, они старались держаться ко мне поближе.
Лично мне прогулка очень понравилась.
Переговариваясь о том о сём, мы наконец-то дошли до хранилища артефактов. В основном здесь держали всякую мелочь, используемую в учебном процессе — микроскопы, зачарованные весы и тому подобное. У каждого учителя в подсобке стояли предметы, необходимые на его уроках, а весь нестандарт или просто редко используемые вещи тащили в хранилище. В основную его часть. Меньшая, куда лучше защищённая, предназначалась для дорогих или опасных в неумелых руках артефактов.
— А что вообще у вас делает предмет, предназначенный для истинно-темных? — решил я утолить любопытство. — Мне казалось, артефакты полярной направленности хранятся у ректора. Вроде, есть у него особо защищенная кладовка.
— Не знаю. Скорее всего, раньше часто использовали, потом перестали, а перенести из одного реестра в другой забыли. Я, пока сама не столкнулась, представить не могла, сколько сил отнимает бюрократия!
— Не жалеешь, что осталась в Олдоакс?
— Майрон, больше идти некуда, — серьёзно ответила Годива. — Это перед парнем, мужчиной открыты все дороги, а для девушки моего статуса круг допустимых занятий очень ограничен. Я очень хотела бы съездить в Южную Америку, посмотреть остатки Звездного Города, пожить там несколько лет, изучая местную магию. Но — нельзя!
— Сейчас нельзя. После войны социальные нормы изменятся.
— Только для обычных людей и неродовитых магов. Уклад в Священных Домах остаётся неизменным веками, уж ты-то должен знать. Мы, конечно, на особом положении, Золотые Пчелы теснее прочих взаимодействуют со смертными, но мне, к примеру, не скоро позволят возглавить собственную фирму. Дожить бы до конца века…
— Тоже читала последний прогноз Незримых Путей?
— Так, пролистала, — поморщилась девушка. — Он очень сухой и расплывчатый. У нас своих провидцев хватает.
Дом Золотых Пчел, подобно ещё шести Домам, почти целиком состоит из отрекшихся. То есть из тех потомков Старейших, кто, ощутив Зов, выбрал отречение от служения прародителям и предпочел остаться в мире смертных. Они потеряли значительную часть силы, утратили благоволение духов и демонов, но сохранили кровь и знания. Отношение к ним разное, их жизненные пути после получения полной самостоятельности — тоже. Кто-то, как Финехас, продолжает защищать Дом, в котором некогда родился, другие предпочитают жить среди смертных, третьи объединялись между собой и с разной степенью успешности создавали что-то своё. Вот из последних со временем и выросли Дома, считающиеся приравненным к Священным.
Они до сих пор принимают в свои ряды тех, кто не пожелал уйти во Врата. На происхождение смотрят, но не жестко, обычно берут всех желающих, не имеющих слишком большого количества личных кровников. Поэтому наследие у их представителей разное. Есть бойцы, есть пророки, ремесленники, менталисты. Причем все они стары и опытны, так что в словах Годивы нет ничего удивительного.
С артефактом, послужившим причиной визита, мы управились буквально в пять минут. Почуявший исходящую от меня силу ларец мигом открыл замок, позволяя появиться крышке, Годива заглянула внутрь и без помощи рук вытащила наружу здоровенный кубок с двумя мощными ручками по бокам. Проверив целостность плетений и убедившись, что в первом приближении штука работоспособна (мы не проверяли, действительно ли она превращает молоко в сильный яд), девушка сделала пометку в ведомости, поставила подпись, с чрезвычайно довольным лицом захлопнула ларец и ногой запихнула его в самый дальний угол комнаты. Похоже, инвентаризация помотала ей нервы.
Особого желания бродить по комплексу у меня не было. Школу я осмотрел в предыдущие посещения — несколько деканов провели экскурсию
