жарко, то холодно, поэтому приходилось открывать рану, привлекая насекомых.
В спокойные минуты Замес вспоминал тот голос и чувство прикосновения к ранам, после которого они перестали ныть. Мифический отец Ники, почитаемый старшим поколением чуть ли не как божество, явил ему свою силу. До сего момента он считал своего командира немного не в себе, думая, что Ника старается поддерживать статус отца, иногда привирая о том, что разговаривает с ним. Личный контакт с Максимом полностью изменил его мышление. Он почувствовал за своей спиной опору, а дело, которым он занимался, из обычной работы, превратилось в самое полезное и нужное занятие. О благодарности за спасение умирающей подруги не шло и речи. За ее спасение он готов был отслужить столько, сколько попросят.
Как только Уля смогла встать на ноги, Замес начал устраивать с ней короткие прогулки, для укрепления организма. Они нашли неподалеку ручей, перегороженный в прошлом насыпью с трубой, которая спустя годы забилась старыми ветками и павшей листвой, заткнувшей проток. Перед насыпью образовалось небольшое озерко, точившее ее водой поверху. Замес устроил подруге водные процедуры. Помыл ее тряпкой с головы до ног, не задевая рану. Вода зарядила Улю хорошим настроением, сказавшимся на аппетите.
Замес, прямо на озере наловил лягушек и зажарил на костре их лапки.
— Это самый романтичный ужин. — Призналась ему Уля.
Животный белок ускорил заживление раны. На следующее утро она проснулась раньше Замеса и не прося помощи, смогла самостоятельно сходить в туалет и умыться. Оценивая прогресс выздоровления, следовало начинать готовиться к дальнейшему походу.
— Куда мы пойдем? — Спросила Уля.
— Пойдем тем же маршрутом, которым пришли сюда. — Решил Замес. — Мы знаем все ловушки. А большая часть охотников отправилась в погоню за отрядом.
— Как им, наверное, тяжело без нас.
— Я теперь уверен, что мы под покровительством мощных сил, которые не дадут им пропасть.
Они ехали, пока не кончилось топливо. Желание оторваться на такое расстояние, на котором никому не взбредет в голову их искать, подавляло осторожность. К счастью на пути отряду из трех человек, оседлавших двухколесный транспорт, никто из необращенных не встретился. Однажды выскочила из леса семья сохатых: папа, мама и лосенок. Испугавшись шума, они зачем-то бежали рядом с мотоциклом несколько сотен метров, пугая своими габаритами и неясными намерениями. Затем, не сговариваясь, Шепот и папа-лось развернулись друг к другу спинами и разбежались.
Мотоцикл, прежде, чем заглохнуть, зачихал, в особенности под горку, когда топливо перетекло в переднюю часть бака. С нее скатились с выключенным мотором, затем он завелся на ходу и, проехав на последних каплях меньше километра, чихнул в последний раз и заглох. От рева мотора у бойцов шумело в ушах, и слегка кружилась голова, а от напряженного неподвижного сидения побаливала поясница. Езда на транспорте, да еще таком скоростном, была для них редкостью. Ника проверила рану, перебинтовала ее с помощью Таши, затем вынула карту. Поводила пальцем по ней, осмотрела местность и уверенно ткнула в нее.
— Мы здесь. Вот это высота с которой мы скатились, а впереди еще одна с тригопунтком на вершине. Видите ее? — Ника показала пальцем вперед.
Над лесистым ландшафтом выступала пологая возвышенность на вершине которой едва просматривалась темная пирамидальная фигурка.
— Ты можешь определить сколько километров мы проехали? — Поинтересовался Шепот.
— Конечно, масштаб карты известен. Один момент. — Ника сорвала стебель травы и приложила к графической схеме масштаба карты. Сделала отметки на стебле и приложила его к карте. — Так, по прямой выходит чуть больше ста километров.
— Сто километров. — С придыханием произнес Шепот. — Да они нас никогда не станут искать на таком расстоянии.
— А если они поймут, что мы уехали на их мотоцикле? — Засомневалась в неадекватности преследователей Таша.
— А трупов-то нет, поэтому они могут решить, что оставшийся экипаж самоотверженно ищет нас. Я думаю, пока они в сомнении, нам не стоит отдыхать. Чем дальше мы будем от них, тем лучше.
— Согласна с Шепотом. — Ника свернула карту и убрала в рюкзак. — Мотоцикл нужно убрать с дороги.
Шепот скатил его на обочину и спрятал в траве. Техника, компактная, легкая способная увезти троих человек и небольшой груз на огромное расстояние, продемонстрировала свое преимущество перед пешей ходьбой. Чтобы оказаться здесь им понадобилось бы топать два дня, а мотоцикл позволил это сделать за несколько часов, из негативного подарив только шум в ушах и легкую поясничную боль.
— Не будь у нас потерь, я был бы в восторге от такой техники. — Шепот устало вытер пучком травы испачканные в машинном масле руки. Прежде, чем спрятать технику, он проверил из любопытства ее устройство. — Даже велосипеды могли бы нам здорово сократить время.
— Ты же знаешь, наше начальство считает залогом успеха операции осторожность, а не скорость. — Напомнила ему Ника прописные истины, написанные кровью их предшественников.
— Тогда нам не хватало смекали и военной хитрости. Они не ставили на технику имитацию зонтиков, не обманывали необращенных подделанными раскраской и эмблемами общин. Перли напролом и гибли. Техника — сила. Вот посмотри, сделали сотку и пешком еще пятьдесят сделаем, чувствуешь разницу?
— Чувствую. Вернемся, проем плешь Николаю, чтобы отвлекся от паровозов и собрал из старья несколько велосипедов. От них шуму меньше. — Ника потрясла головой, демонстрируя свое неудовольствие побочным эффектом работы двигателя.
— Только зонтики на них надо ставить настоящие, чтобы в случае тесного контакта был еще один шанс обмануть врага. — Посоветовал боец.
— После выполнения задания поговорю с кем надо, чтобы тебя взяли в группу, которая начнет мастерить велосипеды. — Предложила Ника.
— Согласен. — С готовностью ответил Шепот. — Лучше, чем тот человек, которому на них ездить, никто не сделает. Надеюсь, после того, как мы доставим твоему бате того паренька, нам станет чуть свободнее на внешних территориях, самое то, чтобы кататься. Кстати, что-то давно не связывалась с ним.
Ника нахмурилась.
— Почему-то не получается. Иногда я слышу его голос, но он нечеткий. Видимо, его напарники, — она изобразила «кавычки», — блокируют возможности отца. Он предупреждал меня раньше, что такое возможно. У них своя игра, а мы в ней фигурки.
— Вот твари, — Шепот в сердцах сплюнул, — Игрушки у них, а люди гибнут по-настоящему. Твоего отца я не имею в виду. — На всякий случай предупредил он. — Идти надо, время — жизнь.
— Да, надо поторапливаться.
Ника поднялась на ноги, закинула рюкзак за спину и застонала, ухватившись за раненый бок. Таша кинулась помогать ей.
— Ерунда. Больно только, когда резко двигаюсь. Кажется, сломано ребро. Ничего, заживет, как на собаке. — Ника смахнула со лба выступивший пот.
Отряд проверил друг у друга крепление амуниции и двинулся
