в нос.
– Ты влез на скотный двор, и деревенский мужик подстрелил тебя из ружья? – ребенка позабавила мысль о том, что его отец неудачно поохотился в людских владениях.
– Нет, – лесной охотник зашипел на сына. – Возвращайся в пещеру, Алайни! Оставайся с матерью, пока я не приду за вами.
– Что случилось, отец? – сердце вампиреныша забилось быстрее.
– Вернулся наш враг.
Отец Алайни полоснул охотничьим ножом по шее оленя, углубляя место укуса. Кровавый ручеек заструился по желтовато-серому камню, упал на серебристую скалу и, извиваясь, голодным змеем устремился к всклокоченной, словно грива загнанного единорога, горной реке…
– Простите, принцесса, – тяжело дыша, извинился сбежавший на дерево Алайни. – Вижу, вы напуганы.
– Тебе кажется. Я вовсе не испугалась, мой благородный рыцарь. Меня лишь охватило маленькое волнение, – пытаясь успокоиться, Ниллин похлопала ладонями по коленям. – Расскажи, что было дальше? Твой отец победил противника?
– Враг убил его и маму, – подав девушке руку, Алайни показал ей свою семью. – Горы их не защитили.
– Представляю, как тебе было страшно. Ты был совсем маленький.
– Родители часто приходят ко мне в воспоминаниях.
– Я очень хочу вспомнить маму, – вздохнула Ниллин. – Но не могу. Я ведь ни разу ее не видела. Отец прятал ее портрет. Говорил, что я окажусь в опасности, если запомню ее лицо. А кем был тот враг, убийца?
– Это вам тоже опасно знать.
– Он здесь, в лагере?
– Больше ни слова о нем, – спрыгнув с ветки, Алайни повалил девушку в гамак и прикрыл ей рот рукой.
– Я найду злодея, – сквозь его пальцы проскрипела Ниллин. – Влезу в каждую наемничью голову и вытащу изобличающие воспоминания.
– Не рискуйте жизнью, принцесса, – шепнул в ее ухо Алайни. – Моя забота – оберегать вас, а не наоборот. Я справлюсь сам.
– Ну и шустрики. Глянь, уже кувыркаются, – Шота, провожавший Бориса в “конюшню”, не прошел спокойно мимо раскачивающегося гамака. – Интересно будет посмотреть, что за чудище у них родится.
Алайни взлетел на дерево. Ниллин поспешно выпуталась из натянутой сети.
– Пока что я снова породила слухи, – шепнула она себе под нос, провожая взглядом насмешника. – Алайни!
Ее рыцарь пропал из вида.
“Хоть бы не насовсем”, – пожелала она и позвала спрятавшуюся в кустах пугливую лисичку Лушу.
Глава 28. Власть случайности
Алайни
– Алайни невиновен.
Откликнувшись на свое имя, произнесенное принцессой, Алайни встряхнул растрепанной головой, прогоняя сон, и вылез из брезентового гнезда.
После удачной охоты вампир мог проспать целый день. К бесконечному гулу лагеря он привык. Ругань, песни, звон мечей и стрельба были неравноценной заменой птичьим трелям и звериному реву, но и их Алайни научился не слышать. Его имя наемники нечасто упоминали, они предпочитали называть его Маугли или Горцем.
Бесшумно перепрыгнув на соседнее дерево, Алайни крадучись перебрался на длинную крепкую ветку, откуда было удобно наблюдать за мельтешением бранящихся и плюющих во все стороны воинов.
К туалетному теремку выстроилась небывалая очередь. Разговоры в ней велись об утреннем всеобщем отравлении.
О том же спорили в господском дворце, искали виновного.
– Алайни не мог испортить мясо. Я видела все его мысли, – почти кричала Ниллин, выступавшая в защиту своего рыцаря.
– Может, у него слюна ядовитая? – важно крякнув, предположил кухонный гном.
– Вампирские ферменты незначительно влияют на вкус мяса, подкисляют его, а не делают несъедобным, – возразила доктор Марья Степановна. – Хищные звери не травятся таким обработанным мясцом.
– То звери, а то рекомендованные болваны, – хмыкнул хозяйственный распорядитель Борис, от пули которого юношу защитил Шота.
Следующие слова принадлежали самому его спасителю.
– Точно это сделал не Маугли, и не один из покусанной компашки. Кто вообще додумался скормить антилопу новобранцам?
– Я, – признался Борис. – Народ тут суеверный, а новички не знали, что полосатую заел вампир.
– Я сняла антилопу с дерева и притащила ее на кухню, – сказала Симона.
– Мы с гномами разделали тушу и сварили мясо, – продолжила Раиса.
– За стол я не садился, но когда проходил мимо, то мне показалось, что завтрак для новобранцев фонит магическим воздействием. Я подумал, так и должно быть, – рассказал Сергей. – Решил, что Эйлан использовал свою магию. Знали бы вы, с каким трудом мне удалось пресечь назревавшую забастовку. Придумал, что мясо было специально заколдовано для проверки здоровья бойцов. Мол, нам не подходят слабаки с плохим иммунитетом.
– Нетронутые остатки для экспертизы найдутся? – спросила Марья Степановна.
– Все съедено, а посуда вымыта со спонсорским чистящим средством, – ответила Раиса. – Рога, шкуру и отходы кто-то свистнул.
– Плохо, – пригорюнилась Марья Степановна. – Магия такого рода мгновенно переходит из порченного блюда в организм того, кто его съел, и становится неуловимой для обнаружения.
– Займемся поиском рогов, – Эрик поскреб когтями по полу.
– Произошла диверсия. Враг снова атаковал. Ступайте, вы все сказали правду, – Эйлинан завершил совет.
Продолжая изучение обстановки, Алайни влез на крышу длинного дома для наемников Старой Гвардии. Воровато переглядываясь, Толейми-Орри и его женщина Руслана, ведьма-рысь, вышли в тесный огороженный дворик, распугав недавно поселенных в лагере кур.
Любовники держали в руках связующие камни, позволяющие вести мысленный разговор, недоступный для подслушивания. Алайни понял, что из-за принадлежности к разным расам они не слышат мысли друг друга без помощи волшебных камней. Ему тоже не помешает сверхъестественная помощь, чтобы узнать, о чем они секретничают. Наследник горного престола погладил кошачий хвост, нарисованный на его руке, и воскресил в памяти последнее воспоминание об отце, прервавшее его свидание с принцессой.
– Вернулся наш враг, – отец воинственно обнажил клыки…
Его сын услышал мысленный голос врага:
“Ты меня подставляешь, дура! Подводишь под разящий взмах господского меча. С чего тебе взбрендило травить новых воинов?”
“Я прочла заговор над козлом, чтобы отравить кровь в животе Алайни, – ответила Руслана. – Задаром я не стала бы наводить порчу на незнакомых дуралеев. Не понимаю, отчего вышло не так. Все эта ушастая девчонка, принцесса, виновата! Она и тебе вредит, и мне. Есть у нее сила, мне недоступная. Чую, принесет она нам худшее зло. Убить ее надо, Толейми, пока не поздно”.
“Не смей вредить Ниллин! Ты слышишь, растрепа?! – наемник намотал на кулак прядь вздыбленных волос женщины. – Я головой отвечаю перед Эйланом за его драгоценную дочурку. Убьешь принцессу – погибнем и мы. Эйлан не пощадит нас”.
“Господин не узнает. Ему не проникнуть в мой разум, – Руслана ответно схватила его за “конский хвост” и дернула до боли. – И твою бестолковую тыкву я защищу колдовством”.
“Алайни – да, и то не сегодня. Принцессу – никогда”, – Толейми стоял на своем.
“Ты хочешь умереть? Дождаться, пока горный мальчишка и его эльфийская подружка свершат над тобой справедливый
