тела обеих девушек все еще лежат здесь.
Хан ни словом не солгал, описывая увиденное. На пыльном деревянном полу действительно лежали два безжизненных тела, покрытые кровью. Почти у моих ног, лицом в потолок, покоилась Туя. Ее окоченевшие пальцы все еще сжимали окровавленное орудие убийства, а в уголках приоткрытого рта белела засохшая пена. Неподалеку валялся пустой стеклянный бутылек из под змеиного яда.
Капли крови, засохшие на большом кухонном тесаке, дорожкой бежали от поблекшей стали в самую глубь подвала. Туда где Лейла издала2 свой последний вздох. Чтобы не обезуметь от страха и с диким криком не броситься прочь, я медленно досчитала до тридцати, в попытке хоть немного успокоиться, и двинулась к телу второй девушки.
Лейла… В своем сне я видела ее именно такой. Некогда смуглая кожа приобрела мертвенно бледный цвет. Через всю шею как рубиновое ожерелье тянулся багровый порез, а одежда была покрыта жутким узором из капелек засохшей крови. Ее глаза… Совершенно пустые безжизненные глаза глядели в пустоту.
Едва сдерживая поток слез, я присела на корточки и дрожащей ладонью прикоснулась к векам девушки, закрывая их.
— Вот так… — тихо прошептала я, а про себя подумала — “ Уже двое суток подряд я закрываю покойникам глаза… По-моему это слишком.”
Просидев над телом Лейлы еще минут пять я вновь извинилась перед ней за все и уже собиралась уходить, как вдруг заметила, что в ее ладошке зажатой в кулак что-то блестит. Не без труда разогнув окоченевшие ледяные пальцы девушки, я услышала тихое звяканье, и на пол рядом с рукой Лейлы упал серебряный кулон. Тот самый кулон, что я видела в тайнике Хана!
Надо же… А я и забыла уже про него совсем… Но как он оказался у Лейлы? Неужели я была права и украшение изначально принадлежало ей?
Теряясь в догадках, я потянулась к поблескивающей на полу тонкой цепочке, и едва металл коснулся моей кожи, как голову пронзила дикая боль.
Приступ… Снова…
В этот раз видение было гораздо яснее. Никаких мелькающих изображений, а лишь четкая красочная картинка. Я будто бы смотрела театральную постановку в первом ряду.
Густой темный лес… Посреди него раскинулась широкая поляна с небольшим ветхим домиком. Рядом с жилищем весело журчал узкий ручеек, а на берегу у маленького костерка, спиной ко мне сидела темноволосая худенькая девушка. Я попыталась окликнуть ее, но из горла не вырвалось ни звука.
Девушка тем временем повернулась вполоборота и я увидела на ее руках младенца, укутанного в теплую шаль. Уложив ребенка к себе на колени, незнакомка вдруг выудила из складок длинной перелатанной юбки небольшой кинжал, явно предназначенный для женской руки, и полоснула им по вытянутой ладони. Когда алые капли с шипением упали в огонь она произнесла тонким мелодичным голосом:
— Санхалан…
Огонь вспыхнул и начал разрастаться, принимая фигуру человека. Пара мгновений и от языков пламени отделился высокий мужской силуэт, делая шаг в сторону девушки.
— Ивина!
Девушка издала громкий всхлип и прижав ребенка к груди одной рукой, рыдая, протянула вторую к мужчине.
— Санхалан! Ты пришел! Я так ждала тебя! Почему тебя не было так долго?!
Рыжеволосый статный красавец опустился на колени, и прижав девушку с младенцем к себе, горько произнес:
— Прости меня, моё сердце… Я не мог по другому. Поверь, каждое мгновение я думал лишь о вас и о том чтобы как можно скорее вернуться!
Девушка — Ивина, тут-же приникла к своему возлюбленному, и глядя на него огромными серыми глазами, полными слез, прошептала:
— Я больше не выдержу разлуки… Наша дочь… Она так плачет когда тебя нет рядом… Мы не сможем без тебя, Санхалан…
Мужчина слегка отодвинулся от Ивины, и обхватил ладонями ее бледное личико.
— Родная, прошу, выслушай меня внимательно, — глаза Санхалана были наполнены безграничной печалью и тоской. Казалось, еще чуть-чуть, и мужчина взвоет от горя, — Мы больше не сможем видеться…
Девушка вздрогнула, как от пощечины.
— Что? Что ты такое говоришь… Если это шутка, то очень плохая, Санхалан!
— Это не шутка, Ивина… Други хозяева стихий узнали о том, что я нарушил закон. Советом было решено, что я больше никогда не смогу вернуться на землю… Это последний раз когда мы видимся, любимая.
— Нет, нет, нет!!! — девушка разрыдалась навзрыд, уткнувшись лбом в плечо Санхалана. Ребенок на ее руках тоже начал жалобно хныкать, — Неужели нет иного выхода?! Я не верю в это!!! Нет!
Санхалан вскинул голову к небу, и в его глазах тоже блеснули слезы.
— Я не могу ничего сделать… Это моя вина, Ивина! Я не смог совладать со своими чувствами и посмотри что из этого вышло? Мы оба теперь несчастны… А наша дочь будет расти без отца. Всемогущее пламя, только я сам виноват во всем этом…
Казалось, что Ивина даже не слушает его. Девушка выла и кричала, сотрясаясь от горя.
До бела сжав челюсти, Санхалан прижался губами ко лбу своей возлюбленной, и сбивчиво прошептал:
— У меня больше нет времени, родная. Пора уходить… Но знай, я люблю тебя больше всего на свете… Тебя и нашу девочку! Мое сердце навсегда останется с тобой.
С трудом отпрянув от рыдающей в голос Ивины, мужчина протянул руку к своей шее, и снял с нее уже знакомый мне кулон.
— Помнишь, родная? Ты подарила мне его, чтобы я всегда чувствовал что ты рядом. Смотри… Посмотри пожалуйста, Ивина, прошу!
Девушка с трудом сфокусировала на кулоне заплаканный взор.
— Читай, — велел Санхалан.
Хриплым и севшим от крика голосом, Ивина прочла:
— Храни и помни — от любви страдают даже боги…
— Я хочу чтобы этот кулон остался у нашей дочери. Чтобы она всегда знала от какой великой любви она появилась на этот свет.
Санхалан склонился над младенцем, и откинул с ее головки шаль. Из под ткани показались короткие пушистые волосики янтарного цвета… Оборвав цепочку почти наполовину, и тем самым укоротив ее, отец застегнул кулон на шейке девочки и прижался губами к ее лбу.
На этом видение оборвалось…
ГЛАВА 19
Как только боль отхлынула, и я осознала, что только что увидела, меня бросило в жар. Хватая ртом воздух, как рыба выброшенная на сушу, я подскочила на ноги, и тут-же потеряв равновесие, рухнула обратно на пятую точку. Голова кружилась, в горле стоял тяжелый ком. На грани сознания я на коленях подползла к какому-то старому металлическому ведру, и меня тут-же вывернуло в него.
Когда желудок полностью опустошился и мне стало гораздо легче, я отползла от ведра
