Мы тебе в этом не помощники!
И ведь ни слова лжи…
Интересно, как работает проклятие правы? Тогда, в онсэне, девушки были расслаблены, отдыхали в бассейне, чувствовали себя защищёнными. Сейчас ситуация была противоположной. Да, я догадываюсь, оно не заставляет людей говорить правду, правду и ничего кроме правды. Кицунэ под проклятием тоже сопротивлялась и отвечала не на все мои вопросы. Тогда как?
Обычно, люди врут, чтобы избежать осуждения, стыда, наказания. Мы можем лгать, чтобы что‑то получить или впечатлить других. Но что происходит, когда я их проклинаю? Они теряют стыд, считают себя неприкосновенными настолько, что готовы говорить правду, или просто какая-то часть мозга, отвечающая за нестандартное мышление и генерирующая враньё, отключается? Нужно будет поразмыслить над этим в более подходящей обстановке.
— Я провожу нашего гостя до двери. — бросил молодой японец, вставая с дивана и делая в мою сторону несколько неторопливых шагов.
— Знаете, что самое интересное? — хмыкнул я,
— Что? — безразлично поинтересовалась японка.
— То, что все всегда выбирают второй вариант… — вздохнул я, перехватывая руки парня без перчаток, тянущиеся ко мне, и заламывая их за спину. — А только потом, когда руки сломаны, зубы и ногти вырваны, на теле нет живого места…
Я повалил Абэ на пол, упёрся коленом ему в спину, придавил к полу и взял его руку на излом. Противный хруст, ещё один, азиат тонко взвыл и глухо замычал, уткнувшись мордой в толстый ковер.
— Только потом все выбирают первый вариант. — закончил я свою мысль. — Что с этими людьми не так? К чему это самопожертвование? Твоя очередь, красавица.
Я поднялся, оставив на полу скулящего азиата со сломанными руками, и сделал шаг в сторону девушки.
— Палата тридцать семь, третий этаж, код двери — «6548». — побледнев, одними губами произнесла она. — Это мой универсальный код ко всем дверям. И я сплю со своим братом. — добавила девушка. — Но только из-за его дара, никакой любви.
— Эх! — тяжело вздохнул я, слегка расстроившись. — Могли бы немного поломаться для вида…
— Мы ничего ей не сделали! Правда! — почему-то решила оправдаться передо мной Абэ. — Мы договорились с кланом Уру. Кицунэ обещали нас прикрыть…
Я закрыл за собой дверь, оставив парочку Абэ в покое, и задумчиво посмотрел на десятки дверей с цифровыми замками… Универсальный код, значит? Хм… Ну хоть какую-то пакость я сделаю, или доброе дело. Хрен знает кого держат взаперти эти сумасшедшие любители братско-сестринской любви…
Ближайший кодовый замок сменил цвет с красного на зелёный, из палаты выглянул истощённый азиат, внимательно осмотрел меня с ног до головы и несмело вышел в коридор. Я махнул ему рукой в сторону выхода и пошёл открывать остальные двери…
Через пять минут по коридорам больницы носилась толпа недовольных «клиентов», а я подозревал, что часть из них была не очень слабыми одарёнными. Кто-то из психов пускал файерболы, кто-то методично проламывал стены голыми кулаками или трещал разрядами электрического тока. А кто-то просто бил морды парализованным то ли от ужаса, то ли от чьей-то способности санитарам. Интересная больничка. Не удивлюсь, если здесь проводили какие-то опыты, нужно будет наведаться сюда как-нибудь ещё раз…
Палату тридцать семь я нашёл через десять минут. Набрал код, распахнул двери и осторожно заглянул внутрь тёмной и тесной комнаты.
— Чего скалишься? — проворчала Ясмин, хмуро поглядывая в мою сторону. — Развяжи меня и хватить лыбиться!
— Тебе идёт этот костюм, только рукава немного длинноваты. Ты не находишь? — не удержался я от шпильки, заходя внутрь и приступая к расстёгиванию двух десятков застёжек смирительной рубашки. — Как они тебя сюда затащили то?
— Не спрашивай, пожалуйста. Иначе я за себя не ручаюсь и кто-то точно пострадает!
— Готово! — торжественно произнёс я, стягивая белый костюмчик с Ясмин. — Домой?
— Эта сука… Где он? Я хочу отрубить его сраные руки по локти!
— Плохой дядя трогал тебя своими грязными руками в разных местах? — сдерживая улыбку, поинтересовался я.
— Ты знаешь, да?
— Ага.
— Тварь! Я чуть сознание не потеряла от беспрерывных оргазмов, а он вцепился в меня и не отпускал всю дорогу, чтобы я не могла в себя прийти. Ещё так противно скалился мне в лицо — его тошнотворная рожа мне теперь в кошмарах будет сниться.
— Ну, зато было приятно. — пожал я плечами. — Везде нужно искать плюсы.
— Сам не хочешь попробовать, раз такой умный?
— Э, не! Я за здоровые отношения между мужчиной и женщиной. Мне эти ваши японские штучки не нужны.
— Они не наши! И всё это как-то неправильно было… — Ясмин поморщилась. — Никакого возбуждения, никакого нормального удовольствия. Я даже не смогла обратиться в свою форму… Тварь! Узкоглазая тварь!
— Эй, эй! — выставил я руки перед собой. — Придержи коней. Ты в зеркало давно смотрела? Матушка Россия на тебя очень плохо влияет.
— Где он? Он жив? — фыркнула Ясмин на свои слова.
— Яс, знаешь что?
— Что?
— У тебя слишком много врагов. — устало произнёс я. — Давай что-то с этим решать, или поехали уже домой, я жутко вымотался в этой вашей Японии…
— Едем во дворец, — согласился со мной императрица, недолго подумав над моими словами, — я приму ванну, сдержу первый порыв убить всех, кто попадётся мне на глаза, а завтра утром мы проедемся с тобой с визитом по нашим друзьям. Пора наводить здесь порядки.
— У меня здесь нет друзей.
— У меня тоже… — многообещающе усмехнулась Императрица…
Глава 16
Как ни странно, но ночь прошла тихо. Ещё по пути домой, Ясмин сделала несколько звонков, и через двадцать минут в поместье началась нешуточная движуха. Приехало две машины военного спецназа, и взвод парней, закатанных в броню и вооружённых до бровей, быстро и без лишнего шума взял территорию под контроль, заменив всю старую охрану.
Через час после этого прибыла группа следователей из нацполиции, и суровые японские самураи принялись допрашивать прислугу и взяли под стражу десяток лисиц, осмотрели место боя с главой клана Уро, и равнодушно поковырялись в его трупике. Нашли тело его жены, которой я свернул шею, и приобщили его к делу. Маховик японской юстиции постепенно раскручивал свой ход, а суеты становилось всё больше.
Гостей распустили по домам, заставив тех недоумевать, что происходит, почему всем распоряжается изгнанная с позором дочь Императора и где сам виновник торжества Акайо Горо. Я слышал шепотки о государственном перевороте, но какие-то вялые и слишком тихие — люди не решались обсуждать такие вещи в этих стенах. И ближе к полуночи я всё же добрался до своей постели, успев дать долгие и нудные показания всё тем же хмурым
