от воли человека: «кипа Jumal ozutab, sihe i koled - где Бог покажет, там и умрешь»; paid lähen, а surm vu lähemba-рубаха близко, а смерть еще ближе».
Дореволюционная литература о погребальных обрядах вепсов незначительна. Имеются небольшая заметка А. Малиновского о проведении сорокового дня у чудинов и краткие замечания о похоронах и поминках в очерках В.Н. Майнова и Г.И. Куликовского. В 1960-е гг. В. В. Пименовым отмечен такой любопытный обычай в погребальном ритуале вепсов, как «веселение покойников». Значительная часть материалов А.И. Колмогорова, посвятившего в начале XX в. несколько лет изучению вепсов, как уже указывалось, была утрачена. В опубликованных им работах, практически нет информации о похоронной обрядности, но весьма точно подмечена основа традиционного мировоззрения народной жизни того времени, полностью зависимой от внешних по отношению к нему сил. Колмогоров А.И. писал: «Все в жизни чухаря -доброе и злое, радость и горе, болезнь и смерть, урожай хлеба и падеж скота - все зависит не от него, всюду действуют силы, а он только свидетель, сторонний наблюдатель... жизнь чухаря, от рождения до смерти, окутана сплошной цепью всевозможных поверий, обычаев, примет, которые ему необходимо знать и просто соблюдать». Смерть в народных представлениях вепсов воспринимается как нечто независящее от воли человека. Наиболее ярко это отражают пословицы - «кипа jumal ozutab, sihe i koled- где бог покажет, там и умрешь», «paid lähen, a surm vu lähemba - рубаха рядом, а смерть еще ближе». Обобщающими работами по похоронной обрядности являются работы автора и И.Ю. Винокуровой. Сбор сведений проводился в 80-е гг. прошлого столетия, но, как показывают материалы, древние поверья и приметы по-прежнему остаются нормой поведения сельских жителей при погребении своих родственников и односельчан. Погребальный обряд вепсов при общей единой схеме его проведения в разных этнолокальных группах отличался в деталях, а иногда и внутри групп.
Подготовка к похоронам
Специальных приемов оповещения о смерти не было. Об этом узнавали обычно друг от друга. Сразу же после смерти в избе занавешивали окно, освещавшее передний угол с боковой стороны, закрывали предметы, способные отражать (зеркало, самовар): «чтобы в зеркале не показался второй покойник», «иначе в доме еще кто-то умрет»[22], открывали дымоход, «чтоб душа улетела». У прионежских вепсов в стакан с водой опускали древесный камень - curukivi. Южные вепсы клали в божницу стакан с водой и горбушку хлеба. Средние вепсы наполняли водой два стакана: один из них ставился на печь, другой — над верхним косяком двери. По тому, как «метились» водой наиболее важные (божница, дверь) и доступные для проникновения извне части жилища (окно, дверь), виден защитный характер обычая. Оберегательная функция воды усилена одновременным применением curukivi и хлеба. Об этом свидельствовали и дальнейшие действия с данными предметами (см. с. 191). У южных вепсов и части соседних с ними средних (тихвинских) воду держали до сорокового дня, меняя ее каждый день. Считалось, что она нужна для питья душе покойного[23]. По традиции здесь сразу после смерти в переднем углу на боковой стене вывешивали «узорное» полотенце и что-нибудь из одежды покойного. Обычай держать до сорочин в переднем углу вышитые полотенца известен как у восточнославянских, так и у финно-угорских народов. Они считались пристанищем души покойного, обитающей в доме до сорокового дня.
По мнению А. П. Косменко, вышитые полотенца в вепсских семейных обрядах в прошлом играли роль женских магических предметов (медиаторов), с помощью которых устанавливалась связь живых с предками. В погребальном ритуале они выступали в качестве предметов, по которым душа покойного проникала в мир своих предков и при поминках возвращалась к потомкам. В настоящее время среди вепсов подобного утверждения зафиксировать не удалось; по современым представлениям, оно вывешивается, «чтоб душа вытиралась».
Покойника обмывали на полу, постелив солому. Обмывать покойного могли не все. По обычаю южных вепсов покойника мыли самые близкие родственники, что соблюдается до сих пор. Средние вепсы поступали так же довольно часто, хотя и утверждали, что обмывать умершего должны дальние родственники и даже одного с ним пола. Очень категорично заявляли об этом вологодские вепсы: «Ни в коем случае дети не обмывают, жена не должна мыть мужа», «мужчины моют мужчин, а женщины - женщин»[24]. Сейчас для этого чаще всего приглашают пожилых женщин. У северных вепсов последнее уже вошло в традицию. Здесь даже утверждают, что покойников должны мыть старые девы или вдовы, так как «они чистые». Особенно строго придерживались данного правила, если умерший был женатым мужчиной. Также запрещалось принимать участие в обмывании покойника близким родственникам, девушкам и мужчинам. В действительности же бывали случаи, когда близкие родственники и даже мужчины обмывали умерших. Обычай нарушался волей покойного: «кому накажет, я лично сама мать мыла, она так просила». При обмывании покойника «приплакивали», спрашивая, нравится ли ему обращение с ним. Мыло, тряпочку и воду после мытья покойника берегли «пуще глаза» - с их помощью может быть наведена порча[25]. Всё, что использовалось при обмывании покойника, а также матрас, на котором он умер, одежду, в которую он был одет при смерти, сжигали в дальнем углу двора или за деревней. Для обмывающих покойника готовилось угощение. В двух деревнях (Пондале и Шондовичах) сразу после смерти заваривали толокно с солью. Им поминали покойного те, кто его обмывал.
Смертная одежда готовилась заранее. В настоящее время покойника «обряжают» в самую нарядную и нередко новую одежду, которую обычно пожилые готовили себе заранее. Смертной одеждой женщин было все «старинное», но на ней не должно быть вышивки[26], иначе «там держат покойника под дождем, пока одежда не вылиняет», или «под палящими лучами солнца, пока не выгорит». В прошлом она могла быть только белой или светлой. Особо оговаривали, что «нельзя ничего одевать красного». Если же одежда не была приготовлена заранее, то ее шили наметкой, швом «от себя». На мужчин - холщовые брюки, рубаху, балахон с поясом. На умерших, как мужчинах, так и женщинах, обязательно должен быть одет пояс. Молодых, не состоявших в браке юношей и девушек, хоронили в свадебной одежде. На ноги обували лапти или кожаные сапоги, сшитые дратвой или подбитые деревянными гвоздями, и не мазанные дегтем. У прионежских вепсов для покойников шили специальные остроконечные полотняные сапоги. Здесь сохранились воспоминания о том, что раньше поверх одежды надевали кукель[27]. Судя по описанию знатоков обрядов, - kukkel’ у вепсов и у карелов шили в виде длинной холщовой накидки с капюшоном, закрывавшей покойного снизу и с боков. «Обряженного» покойника укладывали в переднем
