крыть-то ему нечем. Меня, бедную сиротку, доводили, как могли, а он не защищал.
– Ты со мной пытался закрутить типа роман, только из-за моего дяди. Мечтал, что тепленькое местечко будет в кармане, стоит только изобразить небывалую любовь. Только не сработало. Одного звонка на кафедру хватило, и все твои прогулы, неуды и отвратительное отношение к учебе стало известно службе безопасности его фирмы. А ведь я за тебя просила! Хотела помочь бедному сироте. И чем ты отплатил? Загулами по ночным клубам? Воплями на все кафе, какая я уродина и недоженщина? А вот, смотри-ка, убрала я очки, одела другую одежду и уже, оказывается, красивая!
– А ты думаешь, твой мужик тебя любит? Да ему сто пудово только бабло и нужно от твоего дяди. Еще вспомнишь меня, когда реветь будешь, пока он сам зажигает со шлюхами, оставив недотрогу в соседней комнате. Может, посмотришь на них и чему научишься, целка! – взбеленился Валера.
Оскорбить он меня не смог, напротив, поднял уважение окружающих. В текущее время слишком много легкодоступных девушек. Некоторые парни ищут ту, у которой они будут первыми и единственными. Нормальные парни.
– Ты по себе не суди. Мы с Русом давно знакомы и дружим с самого детства. Он меня уже много лет любил, и как вернулся в Россию, сделал предложение. И денег у него куда больше, чем у моего дяди. Он нормальный, не такой бездарь, как ты. И отслужил по своему желанию, и первое высшее у него заграницей получено. Долгое время работал с отцом своим, познавая на практике, как это – деньги зарабатывать, а не только тратить.
– Ну прям само совершенство! Чего же он раньше не появился? Где прятался, раз любил тебя? – скривился Ватников, разозлившись.
– А ты вообще головой думать умеешь? Или ты просто не представляешь себе такой вариант, что он не хотел навязываться, считая, что мы с тобой, идиотом, в отношениях? Я ведь молчала и никому не говорила, какая ты сволочь. Он был просто другом по переписке. Тем, кто мог выслушать, если это было нужно, поддержать, дать совет. Хотя, кому я это говорю? – схватив сумку, я запихнула в нее свою тетрадку и выскочила из кабинета.
Если я правильно рассчитала, то сейчас за мной потянутся любопытные утешительницы. Не страшно, если прогуляю пару, я могу себе это позволить.
Закрывшись в кабинке туалета, повсхлипывала пару минут, потерла глаза для доказательства, что плакала, и вышла к оживленно шушукавшим девчонкам. Трое в текущий момент – это очень хорошее число. Они быстрей поверят, а если и заметят подозрительное в рассказе, то запутают друг друга.
– Янина, ты чего так переживаешь? Ватников, он придурок еще тот! Он не стоит того, чтобы из-за него взаправду плакали, – бойко сказала блондинка Маша, протягивая бутылку воды. – Если он и правда такой, как ты там говорила, то вообще не понимаю зачем ты с ним была ЦЕЛЫЙ год.
– Да не была я его девушкой в плане постели, – горестно вздохнула я. – Он мне нравился сперва. На втором курсе еще, когда я перебралась в его квартиру жить. А он не обращал внимания. Дядя запретил любые отношения до свадьбы, как узнал про мои чувства к этому козлу. За что я ему благодарна сейчас. Сам Валера стал клеиться только в прошлом году, но тогда я не хотела уже. Отговаривалась то «красными днями», то к дяде уезжала. А еще же и работала в командировках. Да он и не настаивал сильно. Не для подобного дела он меня при себе держал.
– И правильно! Нечего свой первый раз дарить такому моральному уроду! – воскликнула Карина, красивая армяночка. – Я бы вообще съехала с его квартиры, как только меня оскорбил хоть один его дружок.
По традициям гор, ее саму выкрали из родительского дома еще в восемнадцать лет. Сейчас у нее было двое детей, любящий муж и куча родни, что готовы прийти на помощь.
– И я хотела, но знаете, как страшно жить одной? Я же всегда с родителями жила, а тут пустая квартира и только телевизор лопочет, – тяжко вздохнув, я изобразила печаль настоящего одиночества.
– А как ты сейчас? – Кристина, крупная, но красивая девушка с потока юристов, явно слышала весь разговор, стоя в коридоре. Но для запуска сплетен в массы, ее наличие – один из лучших факторов.
– А сейчас я живу через стенку от Руса. У его семьи было две большие квартиры на этаже. Он меня сразу в одну определил, а во второй сам живет. Мы вместе ужинаем, общаемся и только спать расходимся. Рус говорит, что хочет познакомиться со мной, уже взрослой девушкой, а то влюбился он в меня еще в тринадцать лет, – улыбнулась я, представляя, как это могло бы быть, если бы я заметила Свердлова еще в школе.
– А ему, вообще, сколько сейчас? – Маша, практичная, как всегда, прежде интересовалась фактами.
– Почти двадцать шесть. У нас разница в четыре года.
Внешне сейчас примерно так и было. А проверить они ничего не смогут, у нас другие даты прописаны в документах. Ведь по факту Свердлову уже за тридцать, но не выглядит он на столько!
– Он уехал с родителями, когда ему было семнадцать лет, – я продолжила рассказывать девчонкам романтическую сказку, – мы переписывались, созванивались, общались по аудио и видео связи, но живое общение – это другое.
– А покажи кольцо, – Карина потянула мою руку, рассматривая подарок жениха. – Красивое и дорогое! Я точно знаю, моя сестра хотела себе такое, но куда ей! Ее муж сразу отказался покупать. Сказал, что дорого и украсть могут.
– А как он тебе его подарил? Что сказал?
– Он как приехал, сразу поставил перед фактом, что любит. И раз я сейчас свободная, то станет добиваться. Цветы постоянно дарит, выгуливает по ресторанам. Клубы мы оба не уважаем, а вот кино или театр – это нам подходит. Только просит одевать платье подлиннее. Вот вчерашнее он забраковал, сказал, коленки мои всем видно, – сдала я реального ревнивого демонолога.
Девочки отреагировали на рассказ о ревнивце смешками и закатыванием глаз.
– Это он еще откровенных платьев не видел! Ты красивые вещи выбираешь, только скрывала от всех их красоту, всякие неуместные детали добавляя. Ну, кофты, кардиганы, пиджаки. Вот местные парни и не увидели, какая ты красивая. А твой это знал давно. Эх, как же у вас все красиво! Я даже завидую тебе. Красивый мужик, который не будет сопли жевать. Сразу перед фактом ставит и все тут. – Кристина тяжко вздохнула, и опять принялась рассматривать кольцо.
– Иногда
