жизни было нормально, то я бы спала как минимум до обеда.
Но Гордей начал крутиться во сне, и я понимаю, что он скоро проснётся. А мне пора уезжать.
Я тихо сползла с кровати и когда нашла своё нижнее бельё, сразу же оделась. Теперь предстояло найти юбку с блузой. Их я нашла в ванной. Быстро умылась и даже почистила зубы, щеткой, которую мы тогда купили вместе с Гордеем. Она до сих пор занимает своё почетное место в его шкафчике. За ту неделю ежедневных встреч, мы так много чего с ним успели сделать. Мы так спешили попробовать всё, словно чувствовали, что больше шанса это повторить не будет.
После, я оделась, и, не оглядываясь, побежала к двери. Мне нельзя на него смотреть спящего и такого нежного. Мне нельзя откладывать этот отпечаток в памяти. Эту картинку. Потому что того, что было этой ночью, мне хватит на долгие-долгие ночи страданий.
Когда я уже обулась в свои босоножки, в проёме двери появился сонный Гордей. Сначала его лицо было мягким, но когда он осмотрел меня, оно сменилось на гнев. Значит, понял, что я собиралась убежать.
— Решила сбежать не попрощавшись? Что ж, ты не меняешься, — с улыбкой говорит он, но глаза его говорят другое.
— Гордей… — начала, было, я. Но он меня перебил.
— Давай выпьем кофе и поговорим о том, что произошло ночью.
— Извини меня, пожалуйста. Но нам не о чем говорить.
— Как это? То, что произошло ночью…
— Это была ошибка. Извини меня. Я напилась и позволила себе больше положенного.
— Но Наташа… Прошу тебя, не говори так.
В его глазах я вижу боль и непонимание. А ещё надежду. Прости Гордей. Правда, прости. Но так надо.
Горский делает шаг ко мне, но я вытягиваю руку вперёд и останавливаю его. В груди нещадно болит. Но я знала ещё вчера, что так будет. Это плата за самую лучшую ночь.
— Гордей, я напилась и мы переспали. Типичная ситуация. Спасибо за помощь вчера, я этого никогда не забуду. Но между нами ничего не может быть. И если ты хочешь, чтобы я тебя когда-нибудь простила, пожалуйста, отпусти.
— Ты не вспомнила меня?
Боже, его голос дрожит. А глаза… Это разрыв моего сердца. В груди так болит, что я сама сейчас заплачу. Но я пока держусь. Голос сделать жёстким не получается. Вместо этого он становится тихим.
— Нет, — больше я не могу ничего сказать.
Если я останусь здесь ещё хоть на минуту, то разревусь. Мне пора уходить. Я беру сумку, которая стоит на комоде. Гордей и её вчера забрал. Одеваю на плечо, и делаю шаг в сторону двери.
— Прошу тебя. Если ты, правда, желаешь мне счастья, забудь меня и живи своей жизнью. Давай сделаем вид, что между нами никогда ничего не было.
Я открываю дверь и бегу к лифту. Гордей не идёт за мной. Но я всё равно продолжаю стучать по кнопке лифта. Слёзы уже стекают по щекам.
Когда лифт подъезжает, я захожу в него и слышу, как Гордей вышел в подъезд. Я не могу повернуться лицом к нему, потому что он увидит мои слёзы. Поэтому, так и не взглянув на него, я нажимаю первый этаж. Дверь закрывается, а я сползаю по стенке лифта вниз.
Остановись Наташа. Успокойся. Доберись до общаги и там позволь себе уже выплакаться. Позволь себе эту последнюю слабость. А когда снова сможешь бороться, то выйдешь на тропу войны.
На улице ловлю такси и быстро добираюсь до общаги.
Первым делом раздеваюсь и иду в душ. В зеркале осматриваю своё голое тело. На нём Горский оставил свои отметины. Небольшие укусы. Это ещё больше приносит боли. Но эта ночь стояла этих страданий. Я снова чувствую себя живой. Мои чувства к Гордею стали ещё сильнее. Но пока я не отомщу Тимуру, я не смогу быть с Горским. Из-за Тимура всё разбилось вдребезги. Это он подсыпал мне наркотики. Но ещё до этого, он чуть не взял меня силой. Так же, как вчера Багров. Такие мужчины должны понести наказание. Они думают, что женское тело это сосуд, которым они с лёгкостью могут воспользоваться.
Я ещё не знаю, что делать с Багровым. Но вот план мести для Тимура готов. И как только я усмирю свои чувства к Горскому, я приступлю к их выполнению. Я должна отомстить. Должна.
Легко сказать усмирить чувства. Но по факту это самое невыполнимое. Три дня не выхожу с общаги. Для всех я заболела. В пятницу просто не иду на занятие. А вот субботу и воскресенье валяюсь в постели. Тренировку тоже пропускаю. В чате пишу, что у меня температура.
В воскресенье была игра "Волков". На неё я тоже не иду. Если бы я была немного сильнее, я бы справилась и смогла спокойно смотреть на игру Горского. Но я сейчас слабая, и слишком уязвима. Мне не совладать со своими чувствами. Они ураганом во мне живут. Они хотят вырваться на свободу. Им снова хочется объятье Гордея, поцелуев. Им хочется слушать его рассказы. Засыпать в обнимку и просыпаться от запаха кофе, или же лёгкого поцелуя любимого.
Снова довожу себя до слёз, и, наплакавшись вдоволь, засыпаю.
Утро понедельника приходит с рассветом. Последнее время только в такое время и просыпаюсь. Пока общага спит, принимаю душ и одеваюсь на пробежку.
Сегодня иду в универ. Такое важное решения я приняла для себя.
Во-первых, я не могу сидеть вечность в общаге. Жизнь продолжает свой кругооборот. Земля вертится. А моя любовь к Гордею остаётся неизменной. Но, мы не может быть вместе. Не сейчас, ни когда-нибудь потом. Или же, когда-нибудь потом, мы узнаем, что будет. Сейчас же, мы должны оставить всё как есть. Надеюсь, он тоже это понимает, и не станет переступать границу.
Во-вторых, в конце недели, в пятницу, у "Гладиаторов" игра. Я должна снова подготовиться к выступлению.
Ну, и, в-третьих, я начинаю план мести Тимуру. А значит, мы с ним возобновим отношения. Без этого никак. Я заставлю себя ему улыбаться. Я дам себя поцеловать. Он заплатит, за боль, причиненную мне и Горскому.
Пробежка даёт возможность снова вернуться к жизни. Нырнуть с головой и наконец-то вынырнуть. Я снова прежняя. Вот только я не та наивная, которая ещё не знает о измене парня. Я не та, которая очнулась в больнице, перепуганная и ничего не помнящая. Я та, что переспала с незнакомцем и которую, даже совесть после этого не мучила. Та
