К тому моменту, как он взлетит, я уже буду свободной разведенной женщиной, а дальше — будь что будет. Теперь я, кажется, ко всему готова, ведь больше я не одна. Нас двое — я и мой ребенок. И осознание этой простой истины вселяет в меня огонек надежды на лучшее.
День развода — вторник. Такой же, как другие, но для меня особенный. С привкусом свободы, без какого-либо намека на горечь. Я ведь была так несчастна в браке, а зачем-то так долго его терпела. Зачем? Вопрос, который, наверное, задают себе все разведенные женщины.
Денис не опаздывает. Муж, рядом с которым скоро появится приставка бывший, встречает меня у ЗАГСА. Скорее всего, хочет продемонстрировать мне изменения, которые произошли в нем, но только это уже не имеет никакого смысла. Мне кажется, сегодня он, наконец, тоже это понял.
Бывает в отношениях точка невозврата. Наша была поставлена, когда он потащил меня в казино и согласился на оскорбительное предложение Стаса Крестовского сыграть на меня. Это был конец.
Сам бракоразводный процесс длится не более пятнадцати минут. Я ожидаю, что сердце в груди болезненно заноет, когда я поставлю подпись, но и этого не случается. Я не чувствую ничего. За каких-то полтора месяца мы с Денисом стали чужими людьми.
– Саш, – окликает меня бывший супруг, когда мы выходим из административного здания. – Ты торопишься?
– Что ты хотел? – я кидаю беглый взгляд на наручные часы. У меня в запасе есть еще пара часов.
– Давай выпьем кофе? Как друзья, – он поднимает руки в примирительном жесте. – Я ни на что не рассчитываю. Просто выпьем кофе в «Панчо». Возьмем твои любимые пирожные.
– Ну, хорошо, – соглашаюсь я, по бо́льшей части из-за того, что испытываю чувство перманентного голода. А еще немного из-за того, что Дениса мне жаль.
В уютном кафе мы занимаем дальний столик возле окна и сразу же озвучиваем свой заказ подошедшему официанту. Как только парень удаляется, Денис как ни в чем не бывало начинает рассказывать о своих делах и бизнесе, который за прошедший месяц стал набирать обороты. Я молча киваю, изредка улыбаясь, и даже после его рассказа вставляю пару слов для поддержания беседы. В этом и заключается моя ошибка — бывший муж воспринимает мое поведение, как поощрение, потому что в порыве чувств берет меня за руку.
Это простое прикосновение пальцев. Он так делал несчетное количество раз, но сейчас все иначе: мне неуютно, неприятно, мне как-то неправильно. Складывается ощущение, что на нас все смотрят, на меня уж точно — я ощущаю неприятный холодок, скользящий змейкой вдоль позвоночника. И все вокруг нас будто приходит в движение. Где-то на кухне бьется посуда, в помещение кафе с шумом вваливается стайка студентов, а из окна я вижу, как от тротуара резко отъезжает черный седан с тонированными стеклами.
Мое сердце сжимается от неприятного предчувствия. Не позволяя Денису продлить это неуместное рукопожатие, я высвобождаю ладонь из его захвата.
— Саш, — начинает он неуверенно.
Скольжу взглядом по залу, чтобы позвать официанта.
– Хотите что-нибудь еще? – молодой парень в два счета оказывается около нашего столика.
– Счет, пожалуйста, – говорю твёрдо.
– Саш, давай еще посидим, – умоляющим тоном просит Денис.
– Извини, у меня есть еще дела. Как-нибудь в другой раз, – спокойно отвечаю я, искренне надеясь, что следующего раза не будет, а известие о ребенке через какое-то время он воспримет с большей мужественностью, чем наш развод.
Я ведь сомневалась, стоит ли откладывать признание о моей беременности, но сейчас понимаю, что пока говорить ничего не буду. Денис воспримет все болезненно, а к противостоянию с ним я не готова. Всем нам нужно время — ему, чтобы свыкнуться с разводом, мне — чтобы научиться отстаивать собственные границы.
— Брось, Саш, я заплачу, — упавшим тоном произносит бывший муж, когда я тянусь за кошельком.
Оставляю на столе купюру, отодвигаю стул и, не чувствуя за собой ни капли вины, покидаю лучшее кафе в городе. Однажды Денис узнает, что стал отцом, а пока между нами поставлена жирная точка. Без права на возврат.
Сегодня Марина работает допоздна, поэтому я самостоятельно добираюсь до аэропорта. Утром мы успели попрощаться, поплакать, даже посидеть на чемодане. Да и лишние слезы мне ни к чему.
В очередной раз за день к горлу подкатывает приступ тошноты, и я бегу в туалет, едва сдерживая свой порыв. Когда там заканчивается токсикоз? Сколько нужно потерпеть, чтоб можно было вдоволь насладиться этим прекрасным временем?
– Ничего, мы справимся, – прижимаю руки к животу, и, к моему глубокому удивлению, меня мгновенно перестает тошнить.
С улыбкой на лице я выхожу из уборной и направляюсь к стойкам регистрации, как вдруг застываю на месте. Ноги деревенеют, а сердце пропускает удар. Вдалеке возвышается широкоплечая фигура в деловом костюме, которая через мгновение скрывается в вип-зале.
Перевожу дыхание и сокрушенно качаю головой. С нашей последней встречи с Крестовским прошел месяц, а я все никак не могу перестать видеть его в проходящих мимо мужчинах. Кое-что я рассказала о нем Марине, не все, но многое, что позволило ей сделать один неутешительный для меня вывод — теперь я всех мужчин буду невольно сравнивать с ним, с значит и полного освобождения от него у меня никогда не наступит. Таких как Стас просто нельзя забыть. Остается лишь надеяться, что с рождением ребенка у меня не останется времени горевать о неудавшемся романе с этим мужчиной.
Стоит самолёту взлететь, как меня резко отпускает. Я чувствую внутри себя небывалую лёгкость, будто у меня за спиной выросли крылья. Смотрю в стекло иллюминатора и наконец-то в полной мере осознаю колоссальные изменения в своей жизни. Прикрыв глаза, облегченно вздыхаю, после чего ныряю в сумку и достаю тетрадь и несколько карандашей. Рисую. С чувством и вдохновением. Почти как раньше.
Как только самолёт касается земли, я сразу же включаю мобильный, чтобы сообщить маме о своем прилете. Телефон оповещает о нескольких звонках и сообщениях от моей подруги. Марина просит срочно ей перезвонить, что я и делаю.
– Мариш, привет! Я долетела. Ещё в самолёте, – радостным голосом произношу я. — Все в порядке.
– Саша, ты спала с Крестовским? – требовательно спрашивает подруга.
– Марина, я…
– Спала или нет? – взволнованно перебивает она.
– Да, но почему ты…
– Отец твоего ребенка он, – голос девушки дрожит, и это мне
