Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
как рукоять.
Послужит лишь тому оружием она,
Кто сможет рукоять в своей руке зажать.
Алим Кешоков
На желтой, медвяно пахнущей полянке горько плачет маленькая Оля. Кипенские мальчишки гонят ее прочь от «опасной зоны». «Опасная зона» – это мы. Третий день торчим на теплом асфальте шоссе Ленинград – Таллин и ищем фугасы. Третий день нас осаждают мальчишки из соседней Кипени. Назначенный и в шутку и всерьез «уполномоченным по охране общественного порядка в месте работ» рядовой Ройбу совершенно сбился с ног. Но пока мы отдыхаем, мальчишки благосклонно допущены в «зону». Они окружили нас и засыпали вопросами. Особенно старается семиклассник Валерий Стрекаловский. Он, как из хорошего пулемета, сыплет свои: «Взорвется или не взорвется?», «А почему не взорвется?», «А что будет, если?..», «А из чего это сделано?» Мы отвечаем ему с удовольствием. Валерий у нас на особом положении, как очень дисциплинированный паренек, который первым обнаружил непонятный зеленый шнурок, выглянувший из провалившегося грунта на обочине дороги, и первым сообщил об этом в милицию. Впрочем, ему, как и другим мальчишкам, я тоже стараюсь придумывать «боевые задачи» за несколько километров от этого места. Так спокойнее.
Ефрейтор Лупин меня подначивает:
– Еще одно такое «задание», товарищ капитан, и они этот ваш фокус раскусят…
– Это мы увидим…
Лупин не знает, что для меня самого это последнее разминерское задание. Уже есть приказ о переводе к новому месту службы. И тут так не повезти! Еще вчера я почувствовал недомогание. А сегодня утром смерил температуру – тридцать восемь с хвостиком. Но ничего не поделаешь…
По тревожному сигналу Валерия Стрекаловского первой сюда прибыла группа лейтенанта Фреймана. Но перед выездом он позвонил в управление: фугас под таким важным шоссе – слишком серьезное дело, чтобы заниматься им в одиночку. Это лейтенанту внушили с самых первых шагов его деятельности, а вторых у него еще не было. (Сейчас старший лейтенант Владимир Александрович Фрейман уже опытный разминер и награжден орденом Красной Звезды.)
Вот он, даже во время перекура, нетерпеливо переминается над ямой. Розовощекий, кудрявый, с сияющими глазами, он никак еще не может привыкнуть к таким неожиданным находкам и недовольно смотрит на спокойно покуривающих солдат: сколько, дескать, можно…
Уже при работе с первым фугасом я обратил внимание на не совсем правильное его расположение. Поставлен явно для разрушения дороги, или, как говорят военные, чтобы воспретить противнику дальнейшее продвижение. Но с левой стороны великолепная полянка: свободно можно объехать.
– Как, Лупин, – спрашиваю я нашего бывалого водителя, – можно проехать?
– Запросто, товарищ капитан. Вот если бы еще и с той стороны дороги заложили… Тогда – ни в жисть…
Увлеченный возможностью отличиться, Володя Фрейман бросается к противоположной стороне. На заросшей обочине еле заметно села земля. Чуть прогнулся податливый летом асфальт. Есть смысл попробовать! Рядовой Русаченко берет лопату и начинает разведку. Через полчаса мы слышим его взволнованный голос: «Есть!» У лейтенанта торжественно блестят глаза – это уже совсем «настоящее дело».
На полутораметровой глубине обнаруживается тщательно скрытый тайник. В буром, гниющем ящике тускло отсвечивают свинцовые бухты и ядовито-зеленые плети шнура. Плети и бухты свились в концентрические круги, от каждого круга отделяются по одной нити и уходят вглубь, под шоссе…
– Может, еще есть? – допытывается лейтенант.
Снова отталкиваемся от здравого смысла и строгой формальной логики. В первой разрытой нами галерее – килограммов семьдесят-восемьдесят взрывчатки. Очевидно, примерно столько же и во второй. Если их взорвать, то совершенно разрушится метров пятнадцать дороги. Конечно, это преграда. Но если для того, чтобы вообще задержать продвижение наших войск, то преграда не слишком значительная. А сделано все добротно, загодя. Может быть, для засады?
– Ой! – торопится лейтенант. – Тут действительно такую засаду можно сделать! Такую засаду! Вон из того лесочка обстрелять – и драла! Там просека есть. Давайте искать…
К вечеру второго дня мы выявили еще шесть тайников, перерезавших довольно солидный участок шоссе. В темных провалах штолен началась упорная работа. Надо дорыться до основного заряда и до взрывного устройства. Младший сержант Кондратьев молча ковыряет тугую, неподатливую глину. Над его головой – метровый свод дороги, под ногами – скользкие черные доски и тоненькая нить шнура вдоль стены.
– Здесь ящичек железный, – слышим мы вдруг из« под земли его глухой, встревоженный голос.
Фрейман нерешительно и просяще оборачивается ко мне. Я вынужден согласиться: слишком сильно знобит, и от этого дрожат руки. Лейтенант изо всех сил старается сделать постное, сочувствующее лицо, но никак не может справиться с охватившей его радостью: улыбка – во весь рот. Ну что же, посмотрим, на что ты способен. Он с грохотом сваливается в штольню. Я придвигаюсь поближе к краю и засвечиваю свой фонарь…
…Детонирующий шнур крутым изгибом ушел за доску и пропал во взрывателе, аккуратно вставленном в металлическую коробку. Лейтенант несколько секунд лихорадочно ковыряет ножом глину, беспорядочно хватается то за доску, то за огромный ящик, придавленный землей, то снова за доску. Я молчу. Пусть сам заставит себя сосредоточиться, иначе никогда не получится из него хорошего разминера.
Постепенно он успокаивается. Руки медленно и чутко начинают ощупывать металлическую коробку. Потом он осторожно тянет ее на себя. Спина пружинисто выгнута, ноги упруго уперлись в жесткую опору. Вдруг он весь замирает. Мне кажется, что я сейчас ясно читаю его мысли: «А если «разгрузка»? Если под тяжелыми щитами поставлен еще один, «разгрузочный», взрыватель?» Вчера мы об этом толковали подробно…
– Щуп! – властно и лаконично требует лейтенант.
Солдаты опрометью кидаются к инструментам.
Ну что же, кажется, все правильно – будет из него хороший разминер: выдержанный, уверенный и осторожный.
Попытка вытянуть стандартный заряд со взрывателем «просто так» ни к чему не приводит. Где-то сзади и с боков его прочно прикрутили стальными обручами. Обдирая руки, лейтенант долго возится с неподатливой сталью. Наконец я слышу его удовлетворенное бормотание, и солдатские ладони бережно принимают брусок.
– Нашли «золотишко», – тяжело переводя дух, констатирует рядовой Ахундов.
Через несколько минут над ямой появляются еще три таких бруска. Теперь в самом конце трехметровой галереи остался только хитроумно заделанный в стену тяжелый приземистый ящик. Он поставлен в стороне от основного хода, придавлен огромным валуном и обнесен глубоко врытыми досками. Мы долго ломаем голову, прикидывая – как же вытянуть его на поверхность.
– Нарочно сделал! Вот цволочь! – возмущается азербайджанец Исмат Исмаилов. – Все равно возьмем!
И солдат наваливается грудью на валун.
Когда камень откатывается подальше от ящика, Лунин машиной вытягивает его из ямы далеко в кювет.
– Эх, экскаватор бы! – мечтательно вздыхают ребята.
Но экскаватор нельзя. И снова приходится
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
