хрена, по-твоему, это значит?
Слова написаны толстыми черными буквами из баллончика от одного конца комнаты до другого.
УМРИ ДЕБИЛ
Я тупо смотрю на стену и пожимаю плечами.
— Понятия не имею.
— У меня плохое предчувствие. — Он достает мобильник из кармана джинсов. — Это не похоже на типичную школьную шалость. — Коди набирает несколько цифр и прижимает телефон к уху. — Эй, Остин? Да, мы в доме. — Он оборачивается и недоверчиво качает головой. — Ты можешь попытаться, но здесь повсюду будут отпечатки пальцев нашей команды.
Мое сердце бешено колотится. Отпечатки пальцев. Если они пропустят по базе мои, то всплывет все мое прошлое.
Что они сделают, если узнают, где я был?
Но отгоняю эту мысль и вспоминаю, что я свободный человек. Мне нужно скрывать только одну вещь, и пока я держусь подальше от неприятностей, это не должно быть слишком трудно. Если Шайен сохранит мою тайну.
Глава 21
Лукас
Сегодня самая прохладная ночь с момента моего переезда сюда. Как только солнце садится, в воздухе чувствуется холод и даже слышен отдаленный раскат грома. Молния прорезает небо на севере, предупреждая о приближении бури.
Я втайне надеюсь на ливень, внезапное наводнение, на что угодно, что прервет мою ночь с Коди.
Прищуриваюсь и балансирую с доской на бедре, пока вгоняю зубило в древесину, медленно и деликатно вырезая маленькие кусочки, которые превращаются в лося. С фонариком, балансирующим на перилах, я могу работать здесь допоздна.
Проведя почти шесть часов в доме Маккинстри, убирая грязь и разрушения, оставленные вандалами, мои руки уже болят. Я пару раз сгибаю кулак как раз в тот момент, когда фары прорезают густую тьму. Шины хрустят по гравию, пока в поле зрения не появляется грузовик Коди.
Он опускает стекло.
— Давай, чувак! Запрыгивай, пока здесь не начался ливень.
С тяжелым вздохом, который он не слышит, я хватаю свои вещи и кладу их внутрь, убедившись, что все окна закрыты, и дождь не попадет внутрь. Хватаю свою толстовку с капюшоном и бейсболку. Чем больше прикрытия, тем больше у меня шансов сегодня вечером раствориться на заднем плане.
Первые несколько капель дождя падают, когда я забираюсь в грузовик Коди.
— Привет.
— Надеюсь, ты готов дать волю чувствам, парень. — Он широко улыбается, и на мгновение я вижу в ее брате крошечную частичку Шай. Это в их губах, в том, как они… — Оу, чувак. Не смотри на меня так. Это не свидание.
Я глубже вжимаюсь в сиденье, надеясь, что он не видит смущения на моем лице.
Он спускается по грунтовой дороге, и, когда мы проезжаем мимо дома Шайен, я заставляю себя смотреть вперед, отказываясь искать ее грузовик. Теперь, когда Коди дома, она не моя забота. Его работа — охранять ее.
Защищать от таких, как я.
Правда пронзает мое нутро и, хотя обычно я не пью алкоголь — мой опыт пьянства состоит из моментов давления со стороны сверстников в приютах и последствий ночных прогулок Гейджа, — я думаю, что, возможно, сегодня вечером потребуется пара напитков. Ошеломляющий эффект поможет снять остроту пустоты, вызванной отсутствием Шай. Оплакивая смерть мечты, которой я по глупости позволяю себе предаться. Может быть, выпивка поможет стереть воспоминания о ее страхе, когда она отстраняется от моего прикосновения. Всего на одну ночь я хочу заглушить боль правды.
Я чудовище, она заслуживает лучшего.
Прошло совсем немного времени, и мы уже бежим под дождем к амбару с неоновой вывеской «Пистолс Питс» и звоном кантри-музыки.
Двойные двери открывают нам толпу людей и сцену, где играет живая музыка, и мужчина поет о своей любви к Югу. Я натягиваю капюшон толстовки поверх бейсболки, пока мы пробираемся сквозь толпу. Пространство сужается, люди задевают меня, но я не отрываю глаз от ног Коди и отказываюсь кого-либо узнавать.
Чем дальше мы идем, тем тише становится, и когда Коди останавливается у бильярдного стола, я поднимаю глаза. Большинство из ста с лишним человек собирпются вокруг сцены, так что, за исключением нескольких других парней, играющих в бильярд, здесь только мы.
Я откидываю капюшон и засовываю руки в карманы толстовки.
— Умеешь играть? — он указывает на бильярдный стол.
— Да.
В одном из приютов, где я жил, был бильярдный стол. Меня не интересовали внеклассные занятия, которыми занималось большинство других детей, поэтому я проводил много времени за игрой.
Его взгляд скользит через мое плечо.
— Отлично. — Он обходит стол, не сводя глаз с переполненного бара.
Направляюсь к стене позади него и выбираю кий. Если я буду занят за столом, эта ночь пройдет легче, чем я думаю.
— Черт, а вот и она. — Дразнящий тон в его голосе заставляет мою кожу покалывать от осознания.
Я уже слышал, когда он говорит таким тоном. Но только с одним человеком.
Как бы мне ни хотелось развернуться и поискать ее, я этого не делаю. Не отрываю взгляда от разноцветных шариков, расположенных треугольником на зеленом сукне.
— Какого хрена? — его кий ударяется о край стола.
Мой взгляд перескакивает на него.
Его губы кривятся в отвращении, а высокая фигура сжимается.
— Во что, черт возьми, она одета?
Не в силах больше этого избегать, я поворачиваюсь и…
— Ого, — шепчу я.
— Шайен Блу Айс Дженнингс, тащи сюда свою задницу! — гнев Коди разносится по комнате, и хотя Шайен не поворачивается к нему сразу, ее плечи напрягаются при звуке его голоса.
Он стремительно обходит стол как раз в тот момент, когда она расправляет плечи и поворачивается ему навстречу, но по какой-то причине останавливается как вкопанный.
Мне требуется секунда, чтобы понять, что это такое, потому что мои глаза прикованы к участку открытой кожи вокруг ее пупка. Мне хочется посмотреть, как двигаются ее ноги под крошечной юбкой, увидеть, как мягкая плоть бедер трется друг о друга, но она не двигается.
Мой взгляд устремляется к ней, и она смотрит прямо на меня. Я съеживаюсь от того, как напрягаются ее мышцы при виде меня.
Шайен моргает, смесь шока и страха играет на ее лице.
Мне нужно отвернуться, дать ей пространство, чтобы… Я таращусь на ее грудь, которая приподнята и уютно устроена в черных кружевных чашечках, просвечивающихся сквозь тонкую белую футболку.
Коди бросается к сестре, подтягивает ее поближе к бильярдным столам и смотрит на несколько других играющих парней, которые оценивающе смотрят на нее.
— Шай, какого черта ты вырядилась как… как… Сэм? — Коди стоит перед ней, используя свое тело как стену против, ну, всех.
Всех, кроме меня.
— Я… гм… — она
