во мне нет ревности и зависти. Мне вообще такие женские игры не свойственны, думаю, вы давно это поняли. Любезничать с ними я не буду, постараюсь избегать по возможности. Остальное-на ваше усмотрение.
Карл махнул головой. Иного он от Ани не ожидал, действительно, за эти годы ее хорошо изучил. Попаданка либо промолчит, либо скажет в лицо, интриганка из нее никакая.
Хенрик вернулся примерно через полчаса, сел за стол. Шлепнули на троих, и парень сообщил, что кучер-нанятый в Крайбурге, дамы к нему подошли сами, обещали, что в замке с ним рассчитается генерал. Вещей у них-один сундук, но перед дорогой — переоделись по-проще, нанимали в более достойном виде и держались более надменно. В пути молчали или шептались, он мало что расслышал, но упоминали необходимость выглядеть слабыми, лучше-больными, чтоб уж наверняка оставили в доме. Пассажирки ему не понравились, мутные какие-то, предложил быть осторожнее. Уедет утром, если кто будет спрашивать, передаст через Шульца.
— Отец, нечисто что-то. Ты молчал, знаешь их?
Генерал налил еще, походил по комнате, сел и заговорил:
— Думаю, у нас проблема, только вот не знаю, откуда ветер дует. Этот Гиммлер мне не родственник, даже близко. То есть, связь есть, но не по крови. Его мать была сводной сестрой младшего кузена моего деда по материнской линии. При чем сводной не по отцу-матери, а по браку родителей. Да-да, как говорит Аня, двоюродный плетень моему забору, так? Я с ее мужем встречался пару раз во время службы, общение было недолгим, но неприятным: он настаивал на моей помощи в продвижении, я отказал, и позже узнал, что он ушел со службы. Где они жили, понятия не имею, и как вдовушка нас нашла, тоже не понимаю. В эти ее слова о связях не верю, кто-то им помог, определенно. И тут возникает главный вопрос-кто? Не хочется думать, что твои бывшие коллеги, потому что это нам не надо…
Хенрик опустил голову, а у Ани по спине пробежал холодок. Ищейки по ее душу? Не было печали.
— Но, возможно, им помогли по простоте, так сказать, душевной, не корысти ради. Дамы в беде, грех не помочь. Ведь песни-то она пела красивые? И Эмма прям жертва-жертва. Тьфу ты, противно! — Карл брезгливо сморщился. — Время выбрали… Скоро посевная, ты будешь мотаться, мне тоже надо по компаньонам нашим проехать, да и Отто настаивал на визите в столичный ресторан, так ведь и не собрались…Останется Аня одна. Я еще Ханса проведаю, может, кто из бывших помнит этого Гимлера.
Помолчали, выпили.
— Ладно, мужики, поживем-увидим, пожуем-узнаем. Понаблюдаем, послушаем, Хенрик, следи за собой, да и вы, Карл. Путь к сердцу мужчины лежит не только через желудок, но вероятнее — через постель. Раз — и в дамках! Потеря чести-безвозвратна, порушил — женись! По мне, так это самый вероятный сценарий марлезонского балета, начатого дамочками. И они здесь надолго…
Аня замолчала, а мужчины переглянулись.
— И что ты предлагаешь с ними делать? — спросил Хенрик.
— Как что? Танцевать, конечно! — увидев шок на лицах Вайсов, Аня рассмеялась. — Да фильм у нас такой есть, сказка, «Золушка». Там мачеха-злодейка хотела вместо героини подсунуть принцу свою дочь, натянула той на ногу хрустальную туфельку как основной показатель невесты. Не спрашивайте! Короче, чтобы проверить невесту, ее заставили танцевать, ну она туфлю-то и скинула — мала была. Так и здесь — проверить танцами с бубном. Они одинокие-несчастные, им нужно мужское плечо и кошелек? Выдать замуж! Приданое, конечно, придется дать, да и по соседям повозить на смотрины. А не захотят — так кто их задерживает? Ну, если вы, конечно, не рыцари без страха и упрека и готовы пожертвовать собой ради прекрасных дам… или не дам…А что, не права? Эмма эта — белый лотос, подруга моя описывала такой тип: красивая, слабая, нежная и трепетная фиялка, а внутри — крокодил зубастый и удав в одном флаконе! Обовьет как плющ, умаслит, в глаза заглядывая, на лестницах и ровном месте падать прямиком в объятия вроде случайно будет, сознание терять, чтоб на руках носили, плакать крупными слезами, красиво по щекам бегущим, речами скромными воздействовать, как сегодня: «Нет, нет, мне ничего не нужно, я лучше умру гордой и честной, но вас не потревожу…Ах, я такая несчастная, бедная, но вы не должны страдать из-за этого!»
Аня заломила руки, всхлипнула, повела плечами… Вайсы заржали.
— Ох, Аннет, и в тебе есть актерство! Ладно, пошли спать! Завтра посмотрим, что дамы будут делать.
Глава 37
Утром дамы Гиммлер к столу не вышли, сказавшись больными. Ванда бросилась ухаживать за ними. Анна в суете участия не принимала, Хенрик и Карл засели в кабинете, а слуги носились по замку, выполняя то одну, то другую просьбу Клары.
Несколько дней прошли относительно спокойно, потом Карл уехал к Шмидтам (постараюсь узнать про Гиммлера, бросил он перед отъездом), Хенрик ежедневно уходил до вечера в деревни — подготовка к посевной уже началась. Анна тоже занялась делом: на стене устанавливались теплицы, и туда переносилась подросшая рассада, да и некоторым сельчанам была нужна помощь в аналогичных ситуациях, потому что Воронцова поделилась семенами редких пока овощей с терпеливыми и аккуратными хозяйками. В замке оставались Клара, Эмма и Ванда со слугами.
Анна Николаевна при встречах в коридорах или во дворе дам игнорировала, на вопросы отвечала скупо, Хенрик вообще почти не появлялся, предпочитая ночевать у Эриха-от греха, как говорил. Карла все не было, и Анна беспокоилась, но как она могла повлиять на скорость расследования? Оставалось ждать.
Тем временем гостьи осваивались, все чаще выходили из комнаты, исследовали замок и двор, донимали (Клара в основном) слуг расспросами о делах в усадьбе и поместье в целом, больше внимания уделяя Воронцовой. Об этом ей доложил Мирко.
— Фрау Анна, эта Клара-очень любопытная! Крутится на кухне, ходит за Вандой хвостом, всюду лезет с вопросами и советами, постоянно жалуется на жизнь, всем рассказывает, как тяжела вдовья доля, какая несчастная ее дочь. И всегда уточняет, какое положение в замке занимаете вы. Очень внимательно рассматривала рассаду, я даже боялся, как бы не попортила. И на стену, пока вас не было, залезла, чуть стекла не побила, вроде как случайно уронив доски. Еле ее оттуда Бруно выгнал, ему потом от Ванды за грубость досталось. Еще я слышал, как она у неё выпрашивала платья и остальное, мол, они почти голые убежали из дома, переодеться не во что. Наша старуха обещала поговорить с хозяином, как вернется, а
