у местных истуканов. Процивилизация и всё такое.
– Да, здорово быть астронавтом, посещать дикарей на планетах.
– Ты Стругацких перечитай. Не особо позавидуешь тем, кто уподобился там богам. Поэтому и называется книга «Трудно быть богом». Хорошо там, где нас нет.
– К тому же, как я понимаю, развитым цивилизациям запрещено вмешиваться в жизнь аборигенов.
– А мы уже не ….. Мы уже и есть аборигены. И жить в примитивном мире, как этот, или со временем создать хоть какие-то формы комфорта, зависит от нас.
– Я согласен. Тёплый сортир явно комфортнее кустика в лесу.
– Значит, надо акцентировать местных учёных на достижения цивилизации в быту. Этруски научили диких латинян строить канализацию, водопровод, и они потом разнесли это удобство по всему миру.
– Они завоевали только полмира.
– Второй половиной была наша Тартария, которая и дала римлянам этрусков.
– А третьей половиной были арабы. Они, как и славяне, строили бани, имели понятия о гигиене и чистоплотности, в отличие от этой немытой Европы.
– Да, в Европе создали и унитаз, и туалетную бумагу, но они всё это отвергли за ненадобностью.
– Значит, надо навязать им это и проконтролировать исполнение.
– Во-во, чтобы к нашему возвращению в замке барона уже были установлены унитазы. Ночные горшки! Ужас!
– А наш князь, видимо, организовал здесь свой тайный орден, типа масонов или иллюминатов. Те тоже техническую цивилизацию продвигают, правда, в ущерб духовности.
– За то их католики и уничтожали.
– Пускай сами разбираются. Пока не будем лезть в политику. Нам надо найти корабль и смочь запустить его компьютер.
– Может, там и радиостанция будет работать. Дадим сигнал «SOS».
– Ты думаешь, они не давали его, приземляясь сюда?
– Может, и давали. Но, если тогда действительно нас накрыло взрывом сверхновой, то давать его было бестолку. Теперь космос спокоен. Кто-то может поймать сигнал.
– Логично. Но всё это только желания и фантазии. Пока не найдём корабль нет смысла и фантазировать.
– Такие фантазии помогают не умереть надежде.
– Если только так. В принципе, в религии у кого недостаточно веры и уверенности, те молятся иконам. Кто знает и уверен в существовании Бога, знает о Его сущности, тем молиться на икону, мягко говоря, не серьёзно. Если тебе такие фантазии помогают сохранять спокойствие духа, фантазируй. Я уверен, что мы корабль найдём. Дело только во времени.
– Обязательно найдём. Если не в этой жизни, то в следующей.
– И это правильно, товарищи. Но тёплые унитазы нам желательны ещё в этой жизни. Пошли грызть гранит науки.
Проводить баронов – путешественников вышли все, начиная от князя и, заканчивая слугами – людьми, обеспечивающие быт учёных. Князь попытался проанализировать рассказы кремниевых аборигенов и определил наиболее вероятное направление пути. В эту сторону и был организован проход в лабиринте. Специально для путешественников были приведены три лошади, на которые уже были приторочены перемётные сумы и мечи с небольшими щитами. Барон без оружия – нонсенс. Какие времена, такие и нравы. Да и в кабаках будет спокойнее – не так будут надеяться на безобидную добычу. Простившись с людьми, старец повернулся в сторону наиболее высоких камней и произнёс маленькую речь.
– Князь, вы говорили, что они видят нас. Потом переведите им моё прощальное слово и слова благодарности.
– Непременно, барон.
Взобравшись на лошадей, обучения верховой езде не прошли даром, друзья в колонну по одному поехали по узкому проходу лабиринта. Впереди лежали унылые пески и редкие кривобокие деревья. Осеннее солнце слегка прогревало воздух.
– Вот так, в постоянных поисках истины к нам незаметно подкрадывается старость.
– Ну, уж лучше искать её сидя на коне, за отсутствием минивена, чем припудриваться книжной пылью. Мне, кажется, у меня аллергия на бумажную пыль началась.
– Это не аллергия. Это книжные блохи. Искупаешься в ближайшей реке, замочишь одежду и спи спокойно.
– Я сплю спокойно только, когда вовремя уплачиваю налоги. Терпеть не могу, когда я кому-нибудь должен.
– Старец, вот найдём мы этот космический корабль, а дальше что?
– Как что? Сначала – знания, потом – новое приключение. По-моему, Сократ сказал, что единственное, что он знает, так это то, что он ничего не знает. На земле осталась хорошая девчушка, которая взяла себе псевдоним Макс Фрай. В одной из своих книг она пишет: «Время – оно ведь состоит из перемен, больших и малых, внешних и внутренних, заметных и почти неразличимых; вернее, перемены – это чуть ли не единственный доступный всякому человеку способ почувствовать ход времени (скачки секундной стрелки, движение песчинок, изливающихся из верхней чаши в нижнюю, – тоже перемены, малосущественные да, зато вполне наглядны)».
– Знаю. Читал. Это «Неуловимый Хабба Хэн».
– Точно. Молодец. Она тоже неудержимая путешественница. Пускай книжно-виртуальная, но её полёт фантазии поражает.
– Не то, что библиотека князя.
– Ну, не скажи. Parva domus, magna quies – Малое жилище, великий покой.
– Не-е. Покой пускай нам только снится.
– Согласен. Чем лежать стариком в постели, гадить под себя, и всё это за тобой будут убирать родственники? Бр-р. Не. Уж лучше пулю в бою.
– Наивный. Насмотрелся фильмов, а знаешь, сколько безруких и безногих инвалидов приходит с войны? Не всем так везёт. Попадётся хороший хирург – спасёт бедолагу, а потом этот обрубок мучается до конца дней своих.
– Ну и?
– Так ведь мучается, страдает!
– Не всё так просто. Если он до этого был грешником, то Господь так дал ему время на переосмысление прошлой жизни, на покаяние. Разбойник на кресте покаялся и раньше всех в Рай попал. Здесь аналогично. Только там и тогда получилась небольшая халява для бандита, а здесь сначала испытание духа. Опустил руки, спился, извини, твои проблемы.
– Точно. В Америке есть один такой, не помню его имени, так он и на доске катается, и плавает, и ребёнка сумел заделать, а у самого ни рук, ни ног нет.
– Да, его клипы показывают во всех христианских церквях. Он даже в Москве выступал на каком-то тренинге.
– Это вместе с Майклом Тайсоном?
– Кажись. Да, боксёр был.
– Видел. Нам эту запись крутили.
– Правильно. Ещё одно подтверждение Библии, что калеки посрамят гордых и здоровых.
– Вот так мотаешься, мотаешься и не знаешь, что тебя ждёт в старости. Летели учёные в экспедицию на пару месяцев. Романтика. А тут ба-бах и застряли на всю оставшуюся жизнь. И не факт, что всё рассказанное нам так и есть. Никто же не видел этот корабль. А столько лет прошло.
– A nescire ad non esse – «из незнания к несуществованию», т.е. на основе того, что неизвестно, нельзя заключить, что этого нет.
– Дима, не нуди. Нам нужен этот корабль. В конце концов,
