движениями ладони гнала ароматный пар к моему лицу. Омлет, свежий.
И откуда эта улыбка, блеск в глазах и игра в Связях?
- Я встаю.
- Доброе утро.
Сказав эти слова, она поднялась, продолжая удерживать тарелку в руках, и ушла прочь. Ну да, не лёжа в постели же есть, и правда.
Кстати, этот фокус, со вставанием с колен, удерживая тарелку с горячим омлетом в руках, требовал определённой сноровки. В противном случае, я бы получил омлетом по наглой сонной морде лица.
Обошлось. Слава тренировкам выносливости и ловкости, которые проходила и проходит Тисэ. Аминь.
И да. Кошки – это хорошо. Но, как и дети – больше в режиме абстракции.
Пакет мыслей, скользнув по внешнему слою сознания, через приоткрытые “поры” воздействовал, “скользнул” на более глубинный слои личности, разума, сознания. Преобразуясь по пути, теряя признаки, позволяющие его описать человеческим языком, кроме как с использованием многослойной специализированной терминологии. Это когда вы сначала создаёте профессиональный сленг для одного пласта знаний и умений, затем на базе него выращиваете новое арго для следующего из него слоя знания и умений, а потом и вовсе получается птичий язык узкопрофильных специалистов.
И остался в тонкой “пластине” того слоя осознания себя, где в странном мире пульсирующей плоти, перетекающей в изгибающиеся кристаллы, глубокие мысли, имели Связи и с искрами на “верхнем слое” разума, и с элементами вне тела, тварного слоя реальности, или Пространства Идей.
Если бы не дисциплина, тут бы следовало молча ухмыльнуться самым краем рта, углом губ. Одним.
Я так, кстати, не умею.
Работа – если это можно так назвать, конечно – в смысле, деятельность во время этой Войны Святого Грааля, которая не является ни нормальной войной, ни связанной с настоящим Граалем, или тем, что я понимаю под термином “святость” – была чем-то похожа на мои действия в прошлой. Методичное просеивание города, с проверкой, модернизацией и монтажом рецепторных элементов следящих Сетей.
Другой поток моего сознания – если, конечно, использовать Связь мышления и мозаичной концепции “течения/тока” – машинально отметил, что разделять эту и прошлую Войну (ха!) Святого (хи-хи?!) Грааля (кхе-кхе?) было бы не совсем верной категоричностью. В конце концов, чем это отличается от восприятия двух других Войн как одной, длившейся с 1914 года, и до самого 1946, если разобраться. Всей разницы – на этот раз, “перемирие на два десятка лет” длилось примерно вдвое меньше.
Иной меандр – если по-прежнему воспринимать мышление как процесс некоего потока – обмысливал странную диссонацию реальности, данной в чувственных ощущениях. В том плане, что эмоции мои, их общий фон, сложная картина, симфония, если угодно – словно подразумевали иного оформления окружающей реальности.
Возможно, дело было в одежде. Тяжёлые штаны с избытком карманов, куртки. Так и подразумевается другое место-и-время, шорохи листы под ногами, больше серого к красках мира. Выдох, балансирующий в прохладном воздухе на тонкой эфемерной грани “выпадения в аэрозоль” из-за дисбаланса концентрации влаги и температуры окружающей среды. Тисэ, мило прячущая согнутые пальцы под чуть длинными ей рукавами тёплой куртки, или даже дышащая на них, в ложно попытке обогреть. Вивальди, “Зима”, на заднем плане.
Кто-то скажет, что это сумасшествие – думать одновременно о стольких посторонних вещах, находясь в зоне смертельных чародейских пряток отчасти социального толка, такой гибрид городского фэнтези, наподобие “Дозоров”, и “Хитмана”, если угодно.
Впрочем, это просто приобретённая психопатология. Впрочем, мало какой вменяемый тауматург, допустит у себя появление настоящей Связи с расстройствами психики, а то и настоящим безумием.
Наличия в личной истории болезни и выводах психиатров, таких диагнозов, как ОКР (у мага ритуального толка, да вы что?), расщепления разума (прямой перевод слова “шизофрения”, кстати), или ДРИ (разумеется, в той или иной степени контролируемого, иначе какой в нём смысл?) – это не отрицает. Вменяемость личная и общепризнанная, это такие релятивистские, субъективные понятия…
В целом, мы просто гуляли по городу, любовались на знаменитый, по крайней мере, для меня, красный арочный мост и реку под ним, с разных ракурсов. Это место, посыпанное тенью песков далёких времён и легенд о нём. Месте, где тень царя древнего Урука разбила армии призрака человека, завоевавшего те земли мимоходом, тысячелетия спустя от того времени-и-места, когда свет, отбросивший тень ту, восседал на троне, царственно почёсывая льва.
Чуть уклонился в сторону. Ах, эти “старицы мышления”, если пользоваться всё теми же аналогиями. Хоть и забавная картина – златоволосый, бледный царь, в хламиде белоснежной и льняной, почесывая лобик льва, сидел на троне и глядел на город. Высоки стены и крепки врата, и славен Гильгамеша путь. Пусть так – песок свой путь найдёт, и прахом всё рассыпется однажды.
И тут мышление, похожее на интернет-серфинг этих и грядущих, в чём-то благополучных, что не факт и спорно, времён, наталкивает на древний, как по мне, спор о правилах правописания русского языка.
Рассыпется, или рассыплется, какой ничтожный, глупый вопрос. Такой вот анекдот для человека (точно?), что чуть провалился в шаге, словно зачерпывая рукой воздух у самого покрытия пешеходной дорожки моста.
Песок стен древнего Урука, он же песок, истоптанный ногами в сандалий гетайров. Пыль полей, щебень городов. Тлен кости людской, градов человеческих, праха грёз о былом и грядущем, что станет пеплом для новых дел.
Богатая на разносторонние Связи субстанция, сама являющаяся слитыми до почти что материализации в нашем “здесь” и относительно недавнем “сейчас”, тенями и отсылками от очень многих Мест, Событий и прочего.
Я замер, не сходя ещё с моста на берег. В правую ладонь уткнулись пальцы с мягкой, гладкой кожей. А сложная, не только эмоциональная, или шаблонов “учитель-ученик” или же “соратники-друзья-напарники”, Связь принесла ощущение чего-то странного.
Будто сидишь в тёплом, мягком свитере, пригревшись у обогревателя, воздух пахнет свежей выпечкой и любимым тобой, свежесваренным кофе(ием), и так сладко смотреть сквозь своё отражение в тёплом оконном стекле, на темноту, огни и падающий снег.
Да, и правда, надо пожрать.
- Устала? Неподалёку есть несколько кафе.
Тихое, но эмоциональное, как картина мягкой пастелью, “да”.
Ближе к вечеру, когда мы намотали по городу уже больше двух десятков километров и восьми часов, брели по лесу, подводя итоги.
Ну, по крайней мере, я подводил. Мысли моей напарницы, как и прочих людей, являются некоей тайной, хотя судя по нашей Связи, сложной и труднописуемой, в целом, она вполне довольна жизнью.
Итак, город несильно изменился за последние полгода. Что не могло не радовать, так как воевать в знакомом трёхмерном лабиринте и незнакомом, это две большие
