по миру, а я еще ребенок. Иначе бы не влюбилась в такого, как Гауф, и сопли бы тут не распускала!
Даже не заметила, как начала плакать. Голосить на полную катушку, прикрыв дверь ванной. Ревела так неистово, оплакивая свою судьбу, позволяя себе такую малость. Сейчас я слабая, но вот секунду…
Через пару минут зло встала, умылась, слезы вытерла. Слабость в теле была жуткая. Меня всю ломало после болезни, но я твердо решила, что пора с этим заканчивать.
Поэтому еще раз осмотрела себя в зеркале. Глаза немного красные, нос, лицо опухшие слегка, в принципе, ничего криминального. Но настрой, какой настрой!
Приступ жалости к себе оказался кратковременным и пустым. Собственно, внутри вообще все во мгновение ока опустело. Стало таким чужим и…
Словно меня били, а я находилась в вакууме. Даже мести не хотелось, но, зная себя, я полагала, что это временно. Так же временно, как и наши отношения с Гауфом, которые пора кончать.
Все. Я решила! Сегодня же все сделаю быстро и четко!
Поправила свитер, который пах если не альпийской свежестью, то прям какой-то невероятно ароматной отдушиной. Потом решительно вышла из спальни, готовая убивать.
Лишь бы боль внутри никто не увидел.
В спальне никого не было, что пыл слегка остудило. Все-таки надо ковать железо, пока горячо. Поэтому, пока запал не пропал, я рванула на выход. Там и в коридоре никого не было.
Я рассчитывала выдернуть Тому, чтобы попросить ее собраться и бабулю подготовить, а потом эффектно бросить Гауфа. Сначала хотела на глазах у всех, но потом передумала.
Не маленькая все же. Просто бросить. Но красиво. Хоть как-то заглушить ту боль, что, как просроченное молоко, бурлила где-то внутри, грозясь испортить жизнь.
Ну уж нет. Я не позволю определять мою судьбу какому-то мажору! Не буду страдать по нему. Просто брошу и уйду! Вообще странное состояние, словно меня штормило.
Пошла по коридору, поражаясь тишине вокруг. И где все? Насколько я поняла, у Гауфов снова полный дом гостей и их семейные посиделки —это не что иное, как история в пару дней, а не одного вечера.
Прикусила губу и уже было собиралась дать заднюю, вернувшись в спальню, как дверь в гостиную распахнулась и оттуда вышел кучерявый. Он с веселым прищуром посмотрел на меня и уже собирался что-то вещать, как остановился и с подозрением уставился:
– Ты что, плакала?
Коспираторша хренова. Постаралась напустить на себя максимально отсутствующий вид, ответив:
– Вообще-то, я еще несколько часов назад в отключке была.
На самом деле больше всего на свете мне не хотелось, чтобы он что-то заподозрил и тем более спалил меня Гауфу. Только после изощренной мести! Или на что там меня хватит.
Кучерявый задумался, не сводя глаз с моего лица, сканируя как рентгеном. Обычный веселый придурковатый вид его вдруг совсем по-иному заиграл. Точнее, сменился.
– Ну ладно, пошли. А то ты сейчас станешь главной звездой шоу. Не стоит такое пропускать!
Нахмуривать. Шоу, конечно, входило в мои планы, но явно не такое, какое имел в виду Кутузов.
Глава 59. Эмма
Сказать, что я заходила в гостиную с опаской, – значит ничего не сказать. Что там такого случилось? Этот вопрос на мгновение даже затмил собой душевные терзания.
Все же не зря говорят, что клин клином вышибают. Вот я и практиковалась, так сказать. Что там могло произойти?!
Когда заходила в гостиную, ожидала увидеть что угодно. И хладный труп одного из родственников, и разгромленное Томой интерьерное нечто за кучу денег, но открывшаяся моим глазам картина превзошла все ожидания.
В центре гостиной, как и раньше, стоял стол. Такой длинный, п-образной формы, и он был полон. Здесь по ходу собрались реально все, даже те родственники, которых не было.
Но не это главное. В самом центре стола сидела тетя Роза и… моя бабушка. Моя бабушка?! Мне больше всего на свете захотелось сейчас ее отсюда увести, а главное, оградить от этой страшной женщины.
Да если она меня тут гулящей девкой назовет, то… На всех парах с решительностью буйвола я поперла к центру стола. В данный момент даже плевать, что скажет эта семейка.
Хуже, чем я перед ними предстала, уже не будет. И вообще, пора заканчивать этот цирк. Главное, чтобы бабуля не заработала инфаркт! У нее же сердце слабое.
Но чем ближе я приближалась, тем больше понимала: бабуля не просто общается с этой их тетей Розой, они держатся за руки и обе светятся,как новогодние елки, они…
– Ба-а-а…
Вокруг царила тишина. Почувствовала себя зверьком в зоопарке. Эдакая белочка, что развлекает важное семейство. Но дело было даже не в этом, а в том, что лицо тети Розы вытянулось, словно она коды от ядерной кнопки узнала.
Бабуля же, не замечая этого, судьбоносно произнесла:
– Розочка, дорогая! А вот это и моя Умка, с Томочкой ты уже знакома. Это моя внучка, я про нее тебе рассказывала! Умка, представляешь, а мы с Розой были лучшими подругами когда-то и потерялись, она укатила в свою заграницу, а я…
Договорить она не успела, медленно поворачивая голову вбок. Там наткнулась на взгляд «подруги», полный ужаса и понимания происходящего. Меня же начинала немного бомбить истерика. Слишком много эмоций для одного дня.
Все вокруг, кроме моей бабули, были в курсе ситуации и ждали. Рванет или нет наша еврейская бабушка. Я тоже ждала, бросая в ее сторону предупреждающие взгляды.
Если она сейчас закатит концерт… Да я, да я ее, да я ее и ее племянника… Стала искать глазами Гауфа. Судя по всему, ему, как и остальной части семейства, было смешно.
Его родители с веселым прищуром ожидали решения тети Розы, с нежностью и удивлением смотрели на мою бабушку и с некоторым, я бы сказала, восхищением на меня.
Тем не менее вопроса это не снимало. Я ждала, сжимая руки в кулаки, а пауза явно затягивалась. Вдруг бабуля произнесла обеспокоенным голосом:
– Розочка, что такое? Вы знакомы?
Розочка?! Да это все равно, как если бы она бультерьера назвала чихуяшечкой. Нормально вообще? Меня чутка перекосило.
– Да было дело, Зиночка. Не думала, что эта… Девушка твоя внучка. Она очень… Необычная.
Хорошо, что у меня не, как у бабули, вставная челюсть. Иначе выпала бы однозначно. Ибо сказанное разрывало все шаблоны. Судя по всему, расстраивать дорогую подругу «Розочка» не собиралась. А моя и рада:
– И не говори! Не знаю, что я без нее бы делала! Она же, после того как…
