этого проклятого склепа, пока Марго с тем личем разбиралась. — Признался Костя. — Почему ты назвала себя извращенкой в спальне? — внезапно спросил он.
— Луна тогда так тебя осветила, что мне показалось… — она запнулась, а потом быстро продолжила. — Мне показалось, что у тебя совсем другое лицо, более хищное, жестокое. А ещё, что у тебя есть когти и крылья.
— Ты, наверное, испугалась, — Костя криво усмехнулся.
— Нет, я тогда так сильно тебя захотела, что готова была наброситься, — Ира хмыкнула. — Собственно, поэтому я и назвала себя так.
— Ирка, — он снова поцеловал её. — Я люблю тебя. Знаешь, потеря моих крыльев стоила всего этого. — Произнёс он совершенно серьёзно загадочную фразу, а потом подхватил её на руки и спрыгнул с крыши склепа на землю. — Пошли домой.
Костя направился к выходу с кладбища, чтобы телепортироваться за его пределами и не нарушать лишний раз покой мёртвых. При этом он держал её за руку, и одновременно набирал номер на телефоне.
— Марго, радость моя, тебе хорошо спится? Да? Тогда, может быть, ты мне сейчас объяснишь, что за хрень творится на твоём учебном кладбище и откуда там очередной неучтённый лич…
Эпилог
18 лет спустя.
Солнце нагрело кожу, а легкий морской бриз охлаждал. Было лениво даже пальцем шевелить. Так что я никак не отреагировал, когда осознал, что ко мне приближаются. Легкий ветерок донёс запах сложных духов и я улыбнулся, приготовившись… Брызги казались очень холодными по сравнению с разгорячённой кожей. И как бы я не готовился, но не смог удержать сокращение мышц на животе, которые дёрнулись от этого весьма неприятного прикосновения.
— Так нечестно, — Влада, судя по всему, легла на соседний шезлонг.
— Что нечестно, радость моя? — я всё так же лениво повернул голову в её сторону и открыл глаза.
— Почему, спустя столько лет, твоё тело стало ещё привлекательнее? — спросила она, надув губки.
— Потому что сороколетний мужчина — это мужчина в полном расцвете сил и возможностей, Владочка. И я тебе уже устал намекать, что пора бы попробовать этого мужчину, — я ей подмигнул, а она только фыркнула в ответ.
У нас с Владой эти заигрывания приобрели форму ритуала. Если мы не подкалывали друг друга таким вот образом, то окружающие сразу чувствовали приближения проблем.
— Влада, если Костя даст добро на разработку рудника возле земель этого странного клана Стражей, то я позволю ему сделать с тобой что угодно. — Юрка плюхнулся на шезлонг справа от меня, в то время, как его жена лежала слева.
— Юрочка, если Костя даст добро на разработку этого рудника, то я сама ему отдамся в самых немыслимых позах, даже, если мне придётся тебя связать, чтобы ты не вмешался, — проворковала Влада.
— Ох ты ж, какая затейница, — я приподнялся на локтях, разглядывая откровенным взглядом привлекательное женское тело. — А какая меркантильная. Юрка, ты в курсе, что женился на алчной пиранье?
— Я женился на прекрасной женщине, готовой пожертвовать чем угодно, ради благополучия клана, — пафосно произнёс Вольф.
— Ну, в данном случае, жертва не сказать, что велика будет, — протянула Влада, возвращая мне жаркий откровенный взгляд.
Яхту качнуло и я сел, потягиваясь, разминая мышцы. Ко мне подошла Ирина, неся запотевший стакан с лимонадом. Я окинул взглядом её тоненькую фигурку, которая словно и не знала родов, и притянул её к себе прижав так, что наша обнажённая кожа соприкасалась.
— На вас противно смотреть. Хуже вас только Ушаковы, — резюмировал Вольф. — Так что с рудником.
— Нет, — я покачал головой. — Ершов в очередной раз поцапался с Верном. По-моему они оба кайфуют от этих стычек. Вот только в Зелоне после этого неспокойно становится. А если рядом ещё и очередной раздражитель появится в виде работающей шахты. Зачем нам это надо будет? Так что подождём. Тем более, что запрос Верну я оформил.
— А этому-то какое дело? Их же мало интересует, что эти людишки делают, — скривился Вольф, которому за столько лет передалась моя неприязнь в Безликим.
— Потому что по договору это их земли, там источник силы идёт, может быть, поэтому эта жила такая богатая. — Я уткнулся жене в волосы, а она поставила стакан на столик и обхватила меня за талию.
— А пересмотреть договор? — Юрка смотрел жалобным взглядом голодного котёнка.
— Юра, успокойся, — предупредил я, и мой министр экономики, на чьей яхте мы сейчас отдыхали, тяжело вздохнул и отвернулся. При этом вид у него был такой, будто я отобрал у него последние штаны. И ведь не за себя просит ведь. Шахта по добыванию топазов, получивших из-за близости источника силы новые, ещё не изученные до конца свойства, принадлежала бы государству.
Яхта качнулась и стакан упал на палубу и покатился по ней, нырнув за борт. Мы, вместо того, чтобы хватать его, тупо смотрели за его падением.
— Что-то качка усиливается, — к нам подошёл Егор. — Наверное, надо к берегу идти.
— Надо, значит, пойдём, — Юрка поднялся и направился к капитану, чтобы отдать соответствующее распоряжение.
Я же посмотрел на Егора. Вот для кого время, как для хорошего вина проходит. Если на него раньше семьдесят процентов женщин искоса посматривали, то сейчас все девяносто, от пятнадцати лет и до бесконечности. Из седых волос на иссини-черных волосах только та старая прядь. Лицо стало суровым, но не лишилось привлекательности. Тело чуть более жилистое, но мышцы стали от этого рельефнее. Хорош. Когда на принимает военные парады в качестве министра обороны, большинство взглядов на него обращено, а не на войска.
Друзья стали занимать эти должности вовсе не из-за нашей дружбы. Я долго присматривался и, наверное, раза три менял именно этих министров, пока не плюнул и не назначил Егора с Юркой. Этим-то в случае сильных косяков я могу и морды по-свойски набить. Парни меня не подвели. Случалось, были проколы, но они быстро исправлялись и последствия, если они случались, быстро ликвидировались.
За время моего правления никаких слишком больших потрясений не случалось. Было правда небольшая заварушка на границе с Империей Востока, но Егор её очень оперативно погасил, и вторгся на сопредельную территорию. А Юрка с Яном успели предъявить претензии императору Мэйдзи до того, как его послы принесли свои вечные извинения. В итоге, часть территории, которую Егор успел захватить, осталась за нами, плюс казна получила приличную компенсацию. Эта территория была полностью отдана Ушакову. Егор сделал из неё этакую буфуркационную зону, разместив довольно большой гарнизон и теперь практиковался в различных охранных мероприятиях. Ну, пускай развлекается. Тем более, это его любимое занятие.
Тем более, что с Содружеством у нас всё ровно. Витька Лейманов сумел подмять под себя Совет, и теперь у нас на этом фронте тишь да гладь. Нередко, он использовал для усиления реакции Ирину, приглашая сестру на очередное рождение ребёнка, которых у него уже трое.
Я снова посмотрел на Егора. Он задумчиво смотрел на волнующееся море.
— Буря будет, — наконец, произнёс он.
— Ну и что? — я пожал плечами. — Здесь четыре мага воды, уж с бурей как-нибудь справимся.
— Я не море имею в виду, — Егор покачал головой. — Просто чувствую, что что-то надвигается.
— Я тебя понял. — Отпустив Иру, я подошёл к нему поближе, и положил руку на плечо. — Что с тобой?
— Наташка снова беременна, — он поморщился.
— Это прекрасно, — я улыбнулся. — Егор, она его любит, любила, когда ещё сопливой девчонкой была. Смирись уже с этим. Или вам с Олегом просто нравится друг друга ненавидеть?
— Возможно, — Егор криво усмехнулся. — Ты знаешь моё отношение. И оно не изменилось.
— Знаю, — я кивнул.
Когда, уже пятнадцать лет назад, Егор ворвался ко мне в кабинет, оттолкнув Матвея, который делал ежедневный отчёт, я сначала подумал, что война началась, такое у него в этот момент было лицо.
— Костя, я так не могу, — сказал Ушаков и рухнул на стул для посетителей.
Матвей усмехнулся и, закрыв папку, отошёл к окну. Ведь ни слова не пропустит. И выгонять из кабинета бесполезно, начальник службы безопасности не погнушается подслушать, что же произошло.
— Чего ты не можешь? — спросил я Егора, отодвигая в сторону бумаги.
— Не могу я по доброй воле Наташку за твоего Рыжова отдать. — И он довольно чувствительно стукнулся лбом об крышку стола.
— Так, Олег сделал предложение? — нет, я знал, что к этому идёт. Собственно, сложно не узнать, когда твой секретарь заходит к тебе и спрашивает, не против ли я подобного
