спросил я. — Что с результатами? Поступили?
Ребята синхронно кивнули. Я улыбнулся.
— Семьдесят три балла по математике, — с гордостью заявила Марья Болконская. — И по остальным предметам не хуже. Если смотреть по всем предметам в общем, в среднем под восемьдесят баллов. Меня уже с руками оторвали в тайную канцелярию, прошла туда без каких-либо отборов.
Я дёрнул бровью в изумлении. Эта девушка и раньше не выглядела глупой, однако набрать такие высокие баллы по столь сложным предметам… думаю, даже для меня это стало сюрпризом. Марья явно пошла в отца, раз смогла без особых стараний выполнить задания так качественно.
— Никто и не сомневался в твоих талантах, — улыбнулся я и поглядел на Кирилла. Если ещё и этот паникёр набрал такие результаты, мне станет не по себе. — Чем можешь похвастаться ты, господин Дубровый?
— Ну, во-первых, тем, что поступил, — пожал плечами парень, гордости за свои «успехи» в его глазах не было. — Но всё оказалось далеко не так гладко, как хотелось бы. Математика на грани провала, двадцать два балла. В остальном чуть выше сорока. Отец был расстроен. Теперь всё лето мне придётся готовиться ко вступительным экзаменам, чтобы попасть в экономическую академию. А так бы мог отдыхать. Как Марья.
— Я не собираюсь отдыхать, — усмехнулась девушка. — У меня практика со следующей недели, так что можешь не кусать локти, всем нам придётся попотеть этим летом.
— Это да…
— А у тебя какие результаты, Кость? — уточнила Марья, вспомнив обо мне. — Справился? Выглядишь бодрым. Неужто лучше меня сдал?
— В среднем чуть выше девяноста по всем предметам, — улыбнулся я, почесав в затылке.
Ребята переглянулись со странным выражением лиц.
— Невероятно, — выразила изумление Марья. — Но, с другой стороны, для сына Михаила Громова это пустяк.
— Кто бы мог подумать, — качал головой Кирилл, не веря.
Я лишь усмехнулся.
— Если откровенно, мне плевать на результаты, — отозвался я. — Я поступил туда, куда и планировал, а этого уже достаточно, чтобы считать сдачу экзаменов успешной.
— И куда ты отправишься дальше? — поинтересовался Кирилл.
— В Дозор, — лаконично отозвался я.
— Ого, — протянул парень. — Выходит, встречаться мы будем куда реже, чем я думал.
— Это жизнь, — вздохнула Марья. — Кто знает, что случится в будущем? Может, туман станет настолько важной проблемой, что все сферы деятельности будут направлены на его предотвращение. Да, звучит ужасно, но зато мы сможем работать вместе.
— Обнадёжила, — вздохнул Дубровый. — Выходит, ещё нескоро увидимся? Я с утра выезжаю в Новосибирскую область. Там проведу остаток лета, проводя экономические расчёты и анализы. Эх…
— А мне уже сегодня ночью уезжать, — осведомила Марья. — Сначала несколько лет обучения в тайной канцелярии Краснодарской области, а затем подавать прошение о переводе в Московскую. А ты, Кость? Где находится твоё подразделение?
— Судя по всему, чуть севернее Петербурга, — отозвался я. — Оттуда ведутся войны с туманами в Северной части Империи.
— Разбросало же нас, — поморщился Дубровый.
— Хватит хандрить. И без тебя грустно, — вздохнула Марья. — Скорее всего, когда мы увидимся снова, у нас будут совсем другие жизни. Мне даже интересно посмотреть на вас через год-два, а может и три, не знаю.
— Как тебе, кстати, новый район? — Кирилл поглядел мне за спину. Там мирно проживали безродные. Стол готовился к предстоящему семейному ужину. Детишки катались на велосипедах, старики косили газоны у своих участков. Другие занимались готовкой.
— Сначала старикам было сложно адаптироваться, никто из них и не знал, что значит жить в собственном доме, — пожал я плечами, оглянувшись. — Но со временем они всё больше привыкают. Радуются и порой ведут себя как любопытные дети. Отныне у них даже есть своё хозяйство, времени на тоску точно не найдётся. А что касаемо деток… они без вопросов в полном восторге.
— Да-а-а, — протянул Кирилл. — Сейчас со стороны и не скажешь, что они бездомные. Многие аристо так же живут, не говоря уже о простолюдинах.
— Я знаю, — усмехнулся я.
— Ну, что, ребята, — Марья вскинула руки в стороны. — Давайте прощаться?
Я обнялся с девушкой, затем и не отказался от объятий Кирилла. Ребята прижали меня с двух сторон.
— Берегите себя, слышите? — сказал тихо Дубровый. — Эти два месяца в школе с вами я никогда не забуду.
— И ты себя береги, — добавил я.
— Сейчас расплачусь, — вздохнула Марья. — Кто бы мог подумать, что начну испытывать к вам привязанность.
Честно признать, я искренне разделял чувства Марьи. Был уверен, что буду по ним скучать.
Попрощавшись, я дождался, пока ребята рассядутся в свои автомобили, и направился обратно, в своё новое уютное пристанище.
Уже завтра начнётся новая жизнь. Надо бы побольше времени уделить этим людям. И, казалось, члены семьи думали о том же. Стоило мне оказаться в пределах района, как мне тут же крикнула Фируза и попросила никуда не уходить. Сегодня меня ждал прощальный ужин.
Я кивнул ей. Пошагал к дому, который выделил для Фирузы и нас с Екатериной, и присел на скамейку во дворе. Оглядывал мирную жизнь вокруг и невольно улыбался. Думаю, это именно то, как я себе представлял идеальную жизнь. На Триаде о таком и мечтать не мог, а на Земле всё получилось так стремительно, что даже грустно.
Рядом плюхнулась Лизонька.
— Братик, — обратилась она ко мне, взяв меня за руку. — А помнишь, как мы с тобой болтали о звёздах раньше?
— Помню, детка, — я опустил глаза на девочку.
— Расскажешь ещё немного, напоследок? — попросила она. — А ещё я хочу послушать сказку про жизнь Даркара с великолепной Триады. Ты только однажды мне эту сказку рассказывал, я хочу послушать ещё. Например, мне интересно, какие созвездия были на той планете. За какими любил наблюдать Даркар?
Без единого возражения я позволил девочке приобнять себя крепче, поглядел в небо и начал свой рассказ.
Да, Лизонька была убеждена в том, что всё мои россказни — это сказки, а Даркар лишь выдуманный персонаж в моей истории. Но всё, что я говорил, было частью моей жизни. Моей прошлой жизни, которая сейчас подавалась как интересная сказка для детей.
После перечисления звёзд я заговорил о моём детстве, точнее о детстве Даркара. И о том, каким была Триада во времена, когда сыну Императора Ристарии было семь-восемь лет. Конечно, многое в этом возрасте мне сложно было вспомнить, однако те цветущие сады, прекрасные замки и колесницы остались в голове яркой картиной на всю жизнь.
Но сказка на то и сказка, что в ней должен быть и антагонист. С этой мыслью я повёл рассказ чуть дальше, о более поздних временах Даркара, завораживая девочку и заставляя хмуриться. Говорил о том, как ребёнком Даркар отправился в гремучий лес и уничтожил врага, похожего на худого медведя с острыми клыками и тёмными, словно ночь, глазами.
А затем, на моменте, когда рассказ подходил к своему счастливому концу, за мной пришла Екатерина. Она присела рядом с другой стороны и прошептала, что меня зовут на прощальный ужин.
Но я всё же решил довести сказку до конца. Рассказал о жене Даркара, о его детях. А затем…
—…вот и сказке конец, — подытожил я с грустной улыбкой.
— А в конце все будут жить долго и счастливо? — похлопала глазами Лизонька, расстроившись от резкого конца истории. — Даркар станет самым-самым сильным? Его дети и жена справятся со злыми врагами?
— Разумеется, — вздохнул я, погладив голову девочки. — В конце Даркар будет жить долго и счастливо, невзирая на все трудности, которые будут поджидать его. И даже если в его истории появится очень сильный злодей, он обязательно его одолеет.
— Хорошая история, — улыбнулась девочка. — Когда вырасту, буду как Даркар. Таким же сильным, скромным и очень вежливым, даже если стану женой Императора.
— Ох, — Екатерина закатила глаза. — Пошли уже кушать, жена Императора.
Мы поднялись на ноги и вышли в сторону скопления людей. Вытянутый стол сегодня валился от еды. Старики постарались на славу; пожарили мясо и овощи, включили фонарные столбы над двором и сделали наш вечер приятным, тёплым и атмосферным.
А когда неподалёку от ворот затормозил автомобиль, женщины тут же побежали за моими вещами. Старики принялись пожимать мне руки, обнимать и желать удачи.
— Присылай письма, навещай во времена отпусков и никогда не забывай, понял? — наставлял Старейшина.
— Да, господин старейшина.
— А ещё храни этот крест на своей шее, — добавила
