— Для меня ты самый ценный экземпляр во всей Системе, — улыбается Ар. Только его улыбка кажется не совсем радостной, скорее с горьковатым привкусом печали. Я смотрю в его глаза скорее обиженно и недовольно — просто вижу, только сейчас вижу, что что-то не так.
— И Алена, нам надо поговорить. Давно надо, — шепчет Ар. Я, заинтересовано вслушиваясь, внутри себя прокручиваю его слова. Просто мне понравилось и да, я хочу слышать приятности и нежности.
— Говори, я вся внимание, — шепчу интимно и прижимаюсь к теплым губам Ара. Он сладкий. Вкусно пахнущий. И мой!
— Это подождёт, а сейчас спи, — с силой прижимает меня к груди и обнимает горячим руками, обволакивая теплом. Чувствую мягкую ткань на своих плечах, не известно откуда взявшуюся на этой посудине. И, кажется, мгновенно засыпаю, думая одно:
«Заботливый», — и прижимаюсь к Ару плотнее.
ГЛАВА 18Проснулась я в тепле и уюте на кресле капитана, аккуратно завернутая в толстую цветную ткань. Рядом расположился Ар. Он сладко спал на кресле второго пилота и немного хмурился во сне.
«Очаровашка!» — послала ему мысленный посыл и потянулась, прислушиваясь к ощущениям в теле. Воспоминания о проведенной «ночи» нахлынули, заставляя жмуриться от удовольствия. Мой страх и пекло мертвой планеты, его горящие ревностью зелёные глаза и миг обладания… поцелуи до распухших губ и его нежные объятия после.
Вздохнула и открыла глаза, окончательно просыпаясь.
Крошечная капитанская рубка утопала в темноте космоса. Мягкий свет звёзд окутывал ее пространство, проникая сквозь толстое панорамное стекло-экран. Тихонько сходила в небольшой санузел, умылась в крошечном бортовом душе и оделась. Ар спал, раскинувшись на кресле второго пилота, и будить его не хотелось. Да что будет, когда он откроет глаза? Ведь в сущности ничего не изменилось!
Нахмурилась от неприятных мыслей. Постояла ещё, глядя на его расслабленное лицо, мотнула головой и выбралась в коридор, плотно прикрывая за собой дверь.
«Прогуливаться» и собираться с мыслями было, в принципе, негде. Всего три небольших круглых двери: в санузел, в душ, и в камеру Сареса.
Осмотрелась, мысленно задавая вопрос:
«Что я тут делаю? Человечка и космос! Чужая! Не к месту! Что? Я? Тут делаю?!» и, не найдя ответов, решительно двинулась к Саресу. Просто в остальных местах я уже была.
Пыльный коридор инопланетного судна я преодолела за долю секунды и нырнула в угрюмую камеру, где находился Сарес. Поговорить с ним стоило…ему я верила. Я помедлила в «дверях», вчерашние сутки всколыхнулись в памяти: скипетр в рюкзаке, поцелуи в мрачной пещере, мои чувства — пугающие и непонятные. То желание убежать и никогда не видеть, то нежность, страсть и любовь… И ведь знаю, что нельзя мне все это чувствовать. Нельзя! От этих чувств ничего хорошего не жди! Ар чужой, непонятный! Мы с ним с разных планет! И в данном случае это не фигура речи. Разная жизнь, культура, вкусы, наконец! Он вот любит зелёную кашу, красный, густой напиток, напоминающий кровь. А я люблю курицу!
Я грустно улыбнулась собственным мыслям и посмотрела назад, на плотно прикрытую дверь. Тихо. Из капитанского отсека не доносилось и звука. И я медленно приблизилась к Саресу.
Мужчина не спал. Он замер напротив в неудобной позе, со скованными руками над головой и бешеным, прожигающим пространство взглядом.
— Пришла проведать? — хрипло произнес он. Пожала плечами и приблизилась, настойчиво рассматривая «оковы».
— Думаю их можно сломать, — выдохнула тихо.
— Пробовал, — угрюмо произнес Сарес и взглянул на меня. И было в этом взгляде столько эмоций. Сожаление, злость, грусть… — И ломать пробовал, и разбить стену рядом… тоже пробовал. А вот просто взять и расстегнуть замок не пробовал, только пару скачков назад догадался.
И Сарес отошел от стены. Свободно так, вальяжно устроился прямо на пол.
— Хочешь? — недовольно протянул мне маленький тюбик местного завтрака. Не отказалась. Есть хотелось зверски. Взяла тюбик и опустилась рядом с Саресом.
Открутила колпачок, с наслаждением выдавила в рот жёлтую тягучую жижу, откинулась назад. И вовремя! В смысле вовремя нашла опору!
Ар ворвался в небольшое пространство камеры как раз, когда я додавливала в рот остатки «завтрака». По этой причине я, собственно, и не сказала ему «привет».
Бешеный взгляд, блестящая рубаха с прорезями, напряжённое и злое лицо. Увидев меня, слегка успокоился. Не знаю, что он хотел здесь увидеть, но явно не тихий «междусобойчик», который мы устроили с Саресом, а оттого облегчение прямо-таки читалось на его лице.
Ар сделал медленный шаг в моем направлении и, глядя в глаза, произнес:
— Почему ты сбежала?
— Разве ты не должен был обрадоваться? — немного подправила собственные слова ухмылкой. — Я просто избавила нас обоих от неприятных минут, наполненных бесполезными расшаркиваниями и никому ненужными объяснениями.
— Ты считаешь, что я должен что-то тебе объяснять? — хмуро произнес Ар, намекая на мой былой статус рабыни. Впрочем, таковой я себя никогда не считала, поэтому без нервов, совершенно спокойно произнесла:
— Я свободная человечка, член экипажа «Идиллия», и да, объяснять, почему ты так внезапно проникся ко мне симпатией… объяснить стоило бы. Любопытно знаешь ли… Впрочем, почему ты так поступил, объяснять будешь не мне. Мне твои объяснения без надобности, а вот тем, кому необходим ценный товар, который, увы, безвозвратно испорчен, рассказать о причине внезапно вспыхнувшей страсти все же придется.
Речь получилась длинной, монотонной и немного не связной. Я пыталась заглушить пожар в груди, произнося слова ровно и безэмоционально. Не так я представляла себе «утро» после «ночи» любви с Аром. Ох, не так.
Ар прищурился и замер. В его глазах зрело бешенство.
— Значит, мои объяснения тебе не нужны?
— Просто я вряд ли в них поверю, — произнесла спокойно.
Ар сжал зубы, а потом спокойно положил рядом со мной ещё один тюбик.
— Хотел разделить с тобой трапезу, — произнес зло и выдохнул недовольно, — но ты, я смотрю, подкрепились и без меня.
Сарес подозрительно молча наблюдал за нашей перепалкой. Но, как бывает на Земле — после затишья всегда грядет буря. И Сарес… не заставил себя ждать.
— Значит ты ее всё-таки…
— Прекрати! — в бешенстве произнесла я, краснея до самых кончиков волос.
— А чего тут стесняться! Я к примеру, с самого начала знал, что этим закончиться. И по правде говоря, ждал с нетерпением, — и вот в этих его словах прозвучала затаенная боль. — Ты теперь успокоишься и подобреешь, — хмыкнул в голос, — удовлетворённые женщины они, знаешь ли, добры-ы-е, — протянул он.
