– И когда ты мне хотел об этом сказать? – сухо спросила я и поняла: во мне больше нет ярости, злости. Да и эмоций тоже нет. Выгорели все.
Я ведь понимала, что Смерч не принц из сказки. Что у него наверняка есть обязательства. А мне светит разве что роль любовницы. Поэтому какой смысл психовать? Но вот то, что он не сказал этого сам. В глаза…
Вырванные страницы развернулись, и Смерч увидел собственный портрет.
– Или я не достойна знать правду?
Вампир медленно встал. Так, как это может сделать только высший хищник. Быстрый, стремительный, полный грации и силы. Для которого нет препятствий. Даже отвесные стены для такого не преграда, а путь.
Я успела узнать Криса. И то, как он искусно владеет умением обманного маневра, как способен переломить ход боя. Будь то сражение словесным или огневым. Вот только я биться не собиралась.
– Трис, я не даю пустых обещаний…
– Да я их и не требовала, - заметила словно между прочим. А ладони, до этого сжатые в кулаки, сами собой распрямились и опустились вниз. - Просто хотелось честности… Это так много?
Я говорила, стоя перед столом, почти посреди кабинета. Но было ощущение, что это не комната. Это арена, на которой игру ведет сама жизнь. И в ней, в этой игре, нет победителей и проигравших, нашедших и потерявших. И не нужно выворачиваться наизнанку, истерить, беситься, доказывать что-то кому-то… Нужно просто жить. Принимать ситуацию такой, какая она есть. И когда я это поняла, то стала действительно спокойной. Внутри.
Вот только этот баланс был хрупким, как осенний, только-только затянувший свинцовые неспокойные воды залива тонкий лед. Как хрустальный шар, который замер на краю обрыва.
– Я не хотел тебе говорить, пока все сам не решу.
– Сам? Да ты и так все решаешь сам. Недоговариваешь. Манипулируешь… Думаешь, не понимаю, что я для тебя максимум любовница? – произносила слова с интонацией бухгалтера, озвучивающего итоги годового отчета.
– Считаешь, что я способен целовать одну, а думать о другой? - Смерч говорил, а мне казалось, что вокруг звенит сталь и вьюжит холод.
– Не знаю. Тебе видней. Это у тебя есть невеста. – Я подняла на него взгляд.
– Да мы с ней даже к… – почему-то Смерч осекся, словно споткнувшись о слово, а потом выражение его лица неуловимо изменилось и он, сглотнув, продолжил: – …кольцами не обменялись. Это договорное соглашение между нашими семьями. С внушительной неустойкой. И ни я, ни Иллария Селинор от него не в восторге.
А я хладнокровно смотрела на него. Хладнокровно слушала его. Хладнокровно думала. И психовала тоже хладнокровно.
Смерч сделал шаг ко мне. Словно пытался пробить стену моего отчуждения. И обнял. Будто это могло расплавить ледяной панцирь, которым я старалась укрыть свои эмоции.
– Трис! Не молчи! Демоны тебя подери. Скажи что-нибудь!
Сказать? Я уже все сказала. И больше добавить было нечего. Разве что…
Я треснула его кулаком по груди. Без замаха, зато вложив в удар не только физическую силу, но и магию. Так, что Смерч пошатнулся, но не отступил. Хотя там, внутри вампира, что-то треснуло.
– Кажется, ты сломала мне ребро, - отстраненно заметил он. И именно то, КАК он это произнес, заставило меня посмотреть Смерчу в глаза. И он надтреснутым голосом совершенно серьезно добавил: – Совет: если действительно хочешь ударить, бей левее.
– Может, правее? – дезориентированно переспросила я, прикидывая, что у Криса, как и у человека, сердце должно быть слева. То есть если он стоит ко мне лицом, то мне бить правой рукой.
– Нет. У нас, вампиров, зеркальная анатомия. И сердце справа. Так что если хочешь попасть в него, то вот сюда. - И он положил мою левую руку себе на грудь.
И я почувствовала под своей ладонью его пульс. Это было странно. Словно Смерч – мое зеркальное отражение…
– Все у вас, вампиров, не как у людей. Даже кол забить в сердце захочешь – и то промахнешься! – выдохнула с досадой.
Крис на это лишь хитро усмехнулся. И лишь намного позже я узнала, что байку с заточенной осиной придумали… сами вампиры. Чтобы, окажись они ранены и без сознания, люди им по-настоящему не пробили бы сердце. Ведь только разорвав его, можно гарантированно отправить клыкастого в мир иной. Был, конечно, вариант с усекновением… но тут, видимо, фантазия сынов ночи подкачала. Ибо подсадной легенды на этот счет пока не водилось.
– А ты хочешь? - спросил Смерч.
– Не знаю. Может быть. Но если все легенды о вас такие же враки… Ни демона мне это не удастся.
– Есть и правда, - посерьезнел Смерч. – Например, про кровь. Если увидишь раненого вампира – беги и не оглядывайся. Используй всю свою магию. Самые сильные атакующие арканы… Потому что чем сильнее повреждения тела, тем меньше способен контролировать жажду сын ночи. И, начав пить твою кровь, он не остановится. Он убьет тебя. И его оправдает закон.
– А если, убегая, я его убью? - Я сглотнула.
– То закон оправдает тебя. Право сильнейшего.
– Выходит, что кто победил в схватке, тот и добро? – невесело усмехнулась я.
– Тот и вампир, даже если он – маг, – поправил меня Смерч.
– Мага с сыном ночи не спутать. – Я отстранилась. - Мы слишком разные.
– Трис, я…
Смерч не успел договорить, раздался дробный энергичный стук в дверь и напористое:
– Разрешите?!
– Да, - произнес Крис чуть громче.
И в следующий миг на пороге появился вампир. Судя по нервическим розовым пятнам на его лице, он был взволнован.
– Председатель парламента Николас Ферри Стоун экстренно собирает всех в зале.
– По поводу? - нахмурился Крис.
– Похоже, он собирается сложить полномочия... – Вестник сглотнул и машинально ослабил узел галстука, словно тот был не предметом гардероба, а удавкой.
– Через сколько собрание?
– Четверть часа, – в голосе вампира звучала откровенная паника.
– Хорошо, Стив, спасибо. Я буду, – с этими словами Смерч отпустил вестника.
И помрачнел. Причем настолько, что сразу стало понятно: только очень суровые имена рождают такие хмурые лица.
– Что это значит? - спросила у вампира, который тер переносицу.
– Если в целом – в мире вырастет напряженность.
– А если не так глобально? – Я сблизила большой и указательный палец, словно показывала уровень жидкости в стакане.
– Ферри Стоун уже три десятилетия возглавлял парламент. И его имя стало синонимом стабильного курса.
– Но есть же еще правительство? – Пусть политикой я не интересовалась, но знала, что в нашей стране решения, особенно на государственном уровне, принимаются не единолично. И уход председателя парламента не мог повлиять на ВСЕ и СРАЗУ.
