извивающегося полукольцами в полёте, хотя крыльев у него не было, зато имелись рога и длинные усы, которые забавно подрагивали каждый раз, когда создание передвигалось.
— Даары. Видящие, — пояснил триарий Тиамат. — Те, кто способен узреть то, что недоступно другим.
Обвинять в сумасшествии бывшую невесту императора я моментально перестала. Устыдилась.
— Почти все Даары вымерли, — напомнил мне о судьбе драконов этого мира. — А те из нас, кто сохранил в себе их кровь, как правило, не доживают до тридцати. Сходят с ума в течении первого года, как просыпается дар.
Сизое пламя исчезло, вернувшись в ладонь своего хозяина. Воцарилось молчание. Мы почти добрались до угла коридора, за которым оставалось не так уж и далеко двери в мою палату, и я задумалась кое о чём ещё:
— А как вы узнали, где я?
Если уж на то пошло, дверей тут было полно. Но я точно знала, что он целенаправленно пришёл именно к нужной, не проверив другие.
— О, это оказалось не сложно, — мрачно отозвался триарий Тиамат.
Причину его мрачности я увидела вскоре. Как только мы повернули, пришлось остановиться. Хотя бы для того, чтобы определиться, с какой стороны легче обойти частично разрушенные баррикады из ведёр, палок и швабр. Зато стало понятно, что именно падало в коридоре. Непонятно только, когда горгулёныш успел поставить эту сигнализацию на возможное приближение.
Баррикады мы обошли.
Но страж продолжил вести меня дальше.
Не в палату.
Куда?
— Начинается новое испытание. Если вы не состоянии участвовать, то вас исключат, — как мысли прочитал мужчина, заметив удивление на моём лице.
Тоскливо вздохнула.
— Надо сперва переодеться.
Как бы то ни было, а никакого исключения из отбора я, конечно же, допустить не могла!
Глава 15
Пока мы пересекали многочисленные коридоры дворца, прокляла всё на свете. И почти решилась сдаться с повинной своему сопровождающему, наплевав на всю конспирацию, лишь бы только он сбавил скорость, предоставив мне время на передышку, как триарий Тиамат сам же остановился:
— У вас кровь, — заметил, разворачиваясь ко мне.
— А? — не сразу поняла, о чём именно он говорил.
На белом подоле и правда появилось два малюсеньких пятнышка. Но я их обнаружила лишь после тщательного осмотра себя, а как их заприметил он — тот ещё вопрос, особенно, если учесть, что пока мы шли, смотрел страж исключительно прямо перед собой.
Сдаваться с повинной я мигом передумала. Особенно решительно — в тот момент, когда лично я шевелиться перестала, а вот подол моей больничной рубашки — нет, отчего лицо триария стало хмурым, как грозовая ночь.
Замерли все. И я. И страж. И подол.
— А, да, — спохватилась первой, на всякий случай отступая на шаг назад от грозного триария, — я знаю, — сделала вид, что в курсе и ничего такого не происходит.
Но, то ли мои актёрские таланты подкачали и видимая беспечность оказалась совершенно не убедительной, то ли просто-напросто страж мне попался слишком подозрительный, моим словам он не поверил.
— Вы же головой ударились. Никаких других травм у вас быть не должно, — припомнил мне мрачно.
Отступила от него ещё на шаг назад. Подумала немного, а затем заявила с самым искренним возмущением, которое только сумела изобразить:
— А их и нет. Женские дни у меня. Что, ни разу о таком не слышали? — округлила глаза.
Слышал. Ещё как. Иначе бы столь быстро и заметно не стушевался под моим взглядом, полном праведного негодования. Правда, потом что-то пошло не так, и вместо того, чтобы отвернуться, стоило мне отступить от него ещё чуточку дальше, триарий моментально оказался рядом.
— Что?.. — только и успела выдохнуть, прежде чем его руки сомкнулись за моей спиной, а меня качнуло назад.
Оступилась. Но он поймал. А подол моей рубашки опять зашевелился. Аккурат между нами.
— Так что у вас там за дни такие, говорите? — уточнил триарий Тиамат.
Подол опять замер. Как и я. Страж, кстати, тоже.
А новые оправдания, как назло, не придумывались!
Но, как говорится, раз уж лучшая защита — это нападение…
— Спрашиваете так, словно собираетесь проверить, — съязвила за неимением более умной мысли.
Мужчина снова изменился в лице. Похоже, таким моим обвинением в возможном домогательстве банально оскорбился. Но руки от меня убрать не успел. Именно в этот момент действующих лиц у верхних ступеней лестницы стало на одно больше.
— И что проверять собрались? — донеслось ледяным позади от поднимающегося навстречу триария Сорена.
Выдохнула с облегчением. Как только триарий Тиамат осознал всю глубину сложившегося со стороны впечатления о нашем с ним положении, не только руки от меня убрал, но и сам подальше отодвинулся.
И даже сдавать меня не стал!
Промолчал.
Жаль, рановато я своему спасению порадовалась. Чем ближе становился триарий Сорен, тем темнее почему-то становилось. Освещение дрогнуло несколько раз, словно случился перебой в подаче питания, а воздух вокруг странным образом стал ощущаться до того густым, словно его наполнили чем-то зловещим и ядовитым.
И ладно б, если бы на этом странности закончились!
— Ари оступилась, — в явном оправдании себе произнёс триарий Тиамат. — Я всего лишь удержал от падения, — повинился, опустив голову.
Освещение снова дрогнуло. И погасло. Всего на пару мгновений. Зажглось снова вместе с ослепляющими вспышками. Аж искры всюду посыпались. Алые. Очень даже знакомые. Благодаря ним я и осознала, откуда взялись проблемы с перебоем энергии. Не предвещающее ничего благоприятного каменное выражение лица триария Сорена стало тому лишь подтверждением. Смотрел на нас обоих с такой яростью, словно поймал на государственной измене, и теперь решал, какой приговор вынести. Ну, или же просто на измене.
— Так и было, — подтвердила слова триария Тиамата, всё-таки спустившись на первую ступень лестницы, схватившись за перила, чтоб наверняка не упасть.
Если прежде я не удержала равновесие ввиду случайности и собственной невнимательности, то теперь колени позорно подкашивались, всё тело словно охватило слабостью. Наверное, всё из-за недостатка кислорода, ведь дышать стало намного сложнее. Особенно остро в тот момент, когда на мои слова триарий Сорен остановился, придирчиво разглядывая меня с головы до ног.
— У вас кровь, — заметил.
Мысленно чертыхнулась. Но не стала повторять номер, как со стражем, которого заслонила собой, фактически встав между двумя мужчинами. Вместе с тем осознала, что пространство под подолом моей рубашки стало свободнее. Пока я цеплялась за перила, горгулёныш последовал моему примеру и улизнул.
— Поранилась, — почти не соврала.
И даже приготовила ещё один ответ на ожидаемое продолжение разговора в случае, если и второй страж припомнит мне о том, что в саду я ударилась лишь головой, никаких других травм быть не должно. Но
