Книга Я – бездна - Донато Карризи

Она очнулась в луже рвоты и крови. Подняться удалось не сразу: голова сильно кружилась. Охотница ухватилась за дверной косяк и попыталась устоять на дрожащих ногах. Ей было холодно, снаружи стемнело. Телефон почти разрядился, на экране еще горел номер: последний входящий вызов.

«Если вы хотите ответить на звонок, нажмите „девять“», — вспомнила она.

Записанный на пленку голос эхом раздавался в ушах. Годовщина, вспомнила она, как раз на днях. Опираясь на стену, Охотница заковыляла к двери на первый этаж. Потом спустилась по лестнице; колени подгибались.

Внизу она тут же пошла в туалет.

Отражение, которое она увидела в зеркале, включив свет, будто принадлежало не ей. По левой стороне лица тянулась струйка запекшейся крови, от носа и рта до уха. Белки глаз тоже налились кровью от лопнувших капилляров, под глазами растекались темные синяки. Видимо, результат черепно-мозговой травмы, степень тяжести которой станет известна лишь через несколько часов.

Она открыла кран и включила холодную воду.

Сейчас ее интересовала причина, по которой напавший предпочел оставить ее в живых, а не прикончил. «Возможно, подумал, что я все равно умру», — рассудила она.

Сплюнув в раковину, Охотница зачерпнула руками воды и энергично умылась. Капли еще стекали по лицу, когда она открыла шкафчик с лекарствами и пошарила в коробках в поисках обезболивающего, чтобы унять мигрень. Найдя эрготамин, она тут же проглотила пару таблеток, не посмотрев на срок годности. В таком состоянии ей нужно скорее попасть в больницу, но совсем не хотелось. Вместо этого она собиралась наковырять из холодильника льда, завернуть его в полотенце и развалиться на диване, крепко прижимая ко лбу компресс и ожидая, когда мироздание перестанет быть к ней враждебным. Но когда она уже закрывала шкафчик, взгляд упал на старую губную помаду, которая стояла там с незапамятных времен.

Она пригляделась к тюбику.

Несмотря на то что последние годы она занималась помощью пострадавшим от насилия женщинам, сама она никогда не знала, что значит терпеть побои от мужчины. Теперь, получив этот опыт, она поняла, что это в тысячу раз хуже, чем она себе представляла. Помимо боли физической, она чувствовала нечто более глубокое и пронзительное.

Унижение.

Она вдруг поняла, что ни один мужчина никогда не сможет испытать подобных мучений: чувства, что ты слабее, уязвимее. Оно возникло не только из-за неравных сил. Это было внезапное осознание, почти что озарение: на самом деле за жестокостью таилось чувство собственного превосходства. Мужчина бьет не потому, что он сильнее, а потому, что чувствует себя вправе.

«Звонок за счет принимающего абонента. Разрешение номер двести шестьсот семь…»

Каждый год в эти дни Диего отчаянно пытался связаться с ней из тюрьмы. Охотница понимала, что ему нужно. Он снова станет просить у нее прощения за смерть Валентины, но она ему не верила. Он делал это лишь потому, что надеялся скостить срок. И она, и профессор Ринальди могли не поддерживать эту меру, и он бы и дальше оставался в тюрьме. Однако Ринальди, в отличие от нее, кажется, уже не был уверен, что это наилучшее решение.

«Прошло уже пять лет, он имеет право на второй шанс…»

Тошнота сменилась мрачной злобой. Охотница не могла допустить, чтобы случившееся повторилось. Она бы не вынесла, если бы пострадала еще одна женщина. Поэтому она взяла помаду, открыла колпачок и начала осторожно водить им по губам, пытаясь сдерживать дрожь в пальцах. Вдобавок ей удалось найти консилер, чтобы замазать мешки под глазами, а также тени, карандаш и даже тушь. Приведя в порядок короткие волосы, она вышла из ванной и направилась к шкафу, где устроила вещам естественный отбор: сразу отбросив удобную одежду, она стала искать нечто более женственное. Когда надежда найти нужное почти улетучилась, она чудесным образом откопала обтягивающее черное платье до колена. И вспомнила, когда последний раз надевала его: на похороны Валентины. Охотница восприняла это как знак свыше. Однако самое сложное было впереди. Попытавшись надеть платье через голову, она поняла, как сильно поправилась за последние пять лет. Помимо живота, с которым она стала походить на древние статуэтки богини плодородия, с бедрами было что-то не то: такое чувство, будто таз перекошен вправо. Надев туфли на каблуках, она с удивлением обнаружила, что, несмотря на обезболивающее, она еще нетвердо стоит на ногах. Икры болели — она уже отвыкла ходить, подняв пятки на пять сантиметров от земли. Нетвердой походкой она направилась к выходу, взяла телефон, который был уже на последнем издыхании, и поискала в интернете заведения для тех, кому за шестьдесят.

В музыкальном баре «Глория» как раз был тематический вечер.

Она не была уверена, что тот, кого она ищет, вновь примется за дело именно сегодня вечером, как и в том, что он отправится искать жертву именно в это заведение. Наверное, лучше было бы остаться дома и отойти от последствий удара по голове.

«Он злится, — думала она. — Вот почему он пришел за мной». Но отчего-то она не оказалась на дне озера. «Я не в его вкусе: не тот возраст и не блондинка». Именно поэтому Охотница была уверена, что убийца захочет отыграться на другой жертве.

Да, это случится сегодня.

Она вышла из дома и села в машину. Она была уверена, что тот, кто напал на нее, позаботился и о машине, чтобы женщина не сбежала. Хотя она могла бы вызывать такси. Однако мотор завелся с первого раза.

«Тем лучше», — решила она и бросила последний взгляд в зеркало заднего вида. Поскольку макияж не смог скрыть следы побоев, она вытащила из бардачка и надела темные очки.

Доступная, уверенная в себе и загадочная. Отличная приманка для мошкары.