длине и хорошо видел, как формируются боевые порядки.
Реглан решил, что использует пехоту, чтобы отогнать противника с его рубежей на возвышенности, в то время как кавалерия ворвется в долину и атакует русских по мере того, как будут один за другим преодолеваться очаги сопротивления. Это был логичный план: артиллеристы будут сброшены с возвышенности в долину, и там их безнаказанно подхватит Летучая бригада.
Но на самом деле все вышло совсем по-другому.
На южной стороне от долины на Плотинные высоты наступала 1-я пехотная дивизия. На другой стороне, только гораздо медленнее, атаковала 4-я дивизия. Между ними двинулась вперед 600-сабельная Летучая бригада, так и рвавшаяся в дело после того, как они видели успех Тяжелой бригады.
На пол-лиги, пол-лиги,
На пол-лиги вперед
Вдоль по Долине смерти
Скакали шестьсот.
Так начинается знаменитое стихотворение Альфреда Теннисона, который описал эту атаку и тем увековечил бравых кавалеристов, участвовавших в ней.
Летучая бригада далеко обогнала пехоту; историки до сих пор спорят, не следовало ли приказать ей остановиться и дождаться, пока подойдут 1-я и 4-я дивизии. Как бы то ни было, в результате ряда недоразумений дело приняло очень эффектный, но совершенно безумный оборот.
Серия просто хронических оплошностей началась с того, что Реглан увидел со своего командного пункта на Херсонесском плато, что русские уже начали оставлять часть своих позиций на Плотинных высотах и оттаскивать свои пушки в долину под укрытие основной группировки. Вмешивать британскую пехоту не было никакой надобности — русская артиллерия уже и без того сделалась неподвижной мишенью для кавалерии.
И Реглан издал свой первый приказ Летучей бригаде: «Наступать и использовать любую возможность для захвата высот. Вас поддержит пехота».
Вестовой доставил приказ Лукану, и тот счел его по-реглановски расплывчатым — каковым он и был. Лукан истолковал его так, что ему следует дожидаться пехоты. И он переместил Летучую бригаду ко входу в долину и принялся ждать.
Реглан надрывался от гнева и нетерпения, видя бездействующую кавалерию на дне долины. В подзорную трубу он наблюдал беспрепятственные перемещения русских на дальнем ее конце. Реглан вызвал своего начальника штаба генерала Эйри и попросил его послать Лукану дальнейшие приказания.
Эйри записал эти приказания на клочке бумаги в присутствии командующего. Приказ гласил: «Срочно переместиться к фронту, чтобы помешать противнику отвести свои орудия». Эйри вручил этот жизненно важный клочок бумаги своему адъютанту капитану Нолану; когда тот уже разворачивал свою лошадь, чтобы лично доставить приказ Лукану, Реглан крикнул ему вслед: «Скажите, чтобы он немедленно атаковал!»
Нолан направил свою лошадь вниз в долину по обрывистому склону, чтобы доставить жизненно важное сообщение Лукану, офицеру, которого он презирал за напыщенность, никак не подтвержденную опытностью. Наконец покрытая потной пеной и пылью лошадь, скользя и спотыкаясь, спустилась в долину, и Нолан, подъехав к Лукану, вручил ему уже довольно потрепанную бумажку.
Лукан бесстрастно прочел записку и отложил ее в сторону. Он отпустил небрежное замечание в том смысле, что приказ этот безрассуден, и откинулся в седле, обдумывая ситуацию, как если бы в его распоряжении была целая вечность.
Для Нолана, амбициозного индивидуалиста, но закаленного в боях офицера, это было слишком.
— Милорд, — вскричал Нолан, — кавалерии приказано атаковать немедленно!
Лукан возмутился. В гневе обернулся он к младшему по званию офицеру и резко ответил:
— Атаковать? Кого? Какие орудия?
Нолан вышел из себя. Он указал на долину и закричал:
— Вон там, милорд, ваш противник! Там его орудия!
Но указывал Нолан не на растерявшихся русских, с трудом вытягивающих свои пушки с изолированных позиций на высотах. Он указывал в ту сторону длинной долины, где были сосредоточены главные русские силы.
Лукан пожал плечами, отпуская посыльного, и повернул свою лошадь прочь от него. Он поскакал к своему свояку и приказал ему немедленно атаковать русскую артиллерию. Кардиган вступил с ним в спор, но разговор получился грубый, краткий и безрезультатный.
— Позвольте заметить вам, сэр, — сказал Кардиган, — что у противника имеется батарея прямо по нашему фронту, а также несколько батарей и множество стрелков по флангам.
— Мне это известно, — отвечал Лукан, — но Реглан настаивает. Мы должны подчиняться приказу. Итак, вперед.
Лукан поехал в штаб бригады, а Кардиган — собирать своих офицеров.
Кардиган вывел Летучую бригаду на край долины. Справа он расположил 13-й полк легких драгун. Слева стоял полк Лукана, 17-й уланский, которым, пока Лукан находился при Тяжелой бригаде, временно командовал капитан Моррис. Полк Кардигана, 11-й гусарский, составлял второй эшелон кавалерии. В арьергарде находились 8-й гусарский и 4-й полк легких драгун под командованием лорда Джорджа Паджета.
Кардиган впереди скомандовал трубить марш, и трубач послал вперед 607 всадников шагом, переходящим в рысь.
Летучая марш-бригада!
На пушки, — сказал он, — вперед!
Прямо в Долину смерти поскакали шестьсот.
Впереди бригады на гнедом скакуне ехал Кардиган. Нолан, человек, доставивший Лукану роковой приказ, находился неподалеку. Он испросил разрешения ехать с 17-м уланским, но когда понял, в каком направлении движется бригада, оставил свое место в строю и поскакал вперед, чтобы предупредить Кардигана об ошибке. Но едва он достиг головы колонны, как рядом с ним взорвался русский снаряд. Осколки пробили ему грудь, и он вместе с лошадью рухнул на землю.
Трубачу, ехавшему рядом с Кардиганом, приказали трубить галоп. Едва он успел протрубить, как был тоже убит.
Русские пушки с флангов стреляли по всадникам не переставая, и передовые отряды улан гибли, как мухи. А до цели атаки, главных русских сил, все еще было более полутора километров…
Летучая марш-бригада!
Не дрогнул никто из отряда.
Откуда солдату знать,
Что кто-то там оплошал?
Солдат — не ему вопрошать.
Солдат — не ему возражать.
Солдату — идти умирать.
Прямо в Долину смерти
Устремились шестьсот.
Некому уже было трубить сигналы атаки. Но люди и без того стремились как можно скорее прорваться сквозь град пуль и снарядов и добраться до конца долины. Атака началась сама собой, без команды.
— Спокойнее, уланы 17-го, — закричал Кардиган, видя, что его бойцы готовы уже обогнать своего командира. Всадники и кони падали один за другим, но строй тут же смыкался, и сплошная лавина кавалерии неслась вперед по пыльному дну долины. Лошади, потерявшие всадников, продолжали скакать в строю, пока самих их не убивало.
Пушка справа от них,
Пушка слева от них,
Пушка с фронта от них.
