к стене комнаты, в ужасе глядя на ужасный объект, когда поняла, что это такое.
- Аттерик начал расчленять мою дорогую Серрену. Неужели для него нет ничего слишком непристойного? Она повернулась и выбежала из комнаты, а мы с Гуротасом в ужасе смотрели ей вслед.
Наконец я нарушил молчание. ‘Ты должен пойти за ней, - сказал я Гуротасу. ‘Пусть она сама этого не понимает, но сейчас ты ей нужен, как никогда. Пойди за ней. Дай ей утешение. Я буду ждать тебя здесь. Он кивнул в знак согласия и поспешно вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
Через несколько мгновений, когда мой разум оправился от ужасного шока, я снова подошел к столу. Я наклонился над ним, чтобы более внимательно и бесстрастно рассмотреть разрозненный палец. Я не видел причин сомневаться в том, что это был палец молодой женщины, вероятно, аристократического происхождения. Я никогда не рассматривал руки Серрены тщательно, но этот палец, похоже, принадлежал ей, вот только ... в нем было что-то неуместное. Я некоторое время ломал над этим голову, прежде чем вспомнил тихое шипение выходящего газа, когда я вынул пробку из стеклянного флакона. Я наклонился поближе к отрезанному пальцу и принюхался. Несмотря на легкую глазурь соли, которая была применена в качестве консерванта, от нее исходил безошибочно узнаваемый запах гниения.
Я был так поглощен загадкой, что не слышал, как Гуротас вернулся через открытую дверь, и совершенно не замечал его присутствия, пока он тихо не заговорил У меня за спиной.
- Божественная плоть не гниет, - сказал он.
Я резко обернулся и в ужасе уставился на него. ‘Что ты сказал?- Глупо спросил я.
‘Я думаю, ты меня хорошо расслышал, старина.- Он сочувственно кивнул мне.
‘Да. - Да, я слышал, - смущенно согласился я. ‘Но что ты имел в виду, говоря ... что ты сказал?’
- Божественная плоть не гниет, - повторил он и тут же добавил: - этот палец никак не может принадлежать Серрене.- Он кивнул на жалкие останки, лежавшие на столе. - Потому что Серрена божественна.’
‘Ты знал! - Воскликнул я, и он кивнул в третий раз. ‘Откуда ты знаешь?- Я настаивал.
‘Мне тоже приснился сон, - объяснил Гуротас. - Богиня Артемида пришла ко мне в том сне и рассказала, как была зачата Серрена.- Он замолчал, и вид у него был такой подавленный, каким я его еще никогда не видел. - Артемида сказала мне: твоя жена носит ребенка твоего сердца, но не ребенка твоих чресел.’
‘Ты рассказал об этом Техути?- Спросил я, и он покачал головой.
- Нет, я никогда этого не сделаю. Это может разрушить наше доверие друг к другу и наше счастье. Вот почему я вернулся к тебе. Я хочу, чтобы ты рассказал ей, почему ты знаешь, что это просто еще один отвратительный выверт Аттерика. Я хочу, чтобы ты сохранил наше доверие друг к другу, мое и Tехути.- Он взял меня за руку и слегка пожал ее. ‘Ты сделаешь это для меня, для нас?’
- Ну конечно! Я заверил его и вышел в залитый солнцем сад, где, как я знал, найду Техути. Она сидела у пруда с рыбой, который был одним из ее любимых мест. Она посмотрела на меня, когда я склонился над ней. Выражение ее лица было опустошенным.
‘Что же мне делать, Таита? Я не могу отдать тебя и моего племянника Рамзеса в лапы этого чудовища, и все же я не могу позволить ему расчленить мою единственную дочь.’
‘Тебе не нужно принимать ни одно из этих двух фатальных решений.- Я сел рядом с ней, обнял ее за плечи и прижал к себе. - Видишь ли, моя дорогая Техути, божественная плоть никогда не разлагается.’
- Она покачала головой. ‘Я не понимаю.’
- Этот палец гниет, несмотря на соль, в которую его засыпали. Это не божественная плоть, поэтому она не принадлежит Серрене. Аттерик отнял его у какой-то другой несчастной молодой женщины.’
Она пристально посмотрела на меня, и ее плечи распрямились с новой силой и решимостью. ‘Ты прав, Таита. Я почувствовал его запах, когда ты открыл флакон. Но я мало думала об этом. Но теперь, когда ты объяснил это, это дает положительное доказательство.’
‘Да, но мы ни в коем случае не должны допустить, чтобы Аттерик догадался, что мы не поддались на его уловку.’
‘Конечно, нет!- она согласилась. - А как же мой муж? Обещай мне, что никогда не скажешь Гуротасу, кто на самом деле отец Серрены.’
‘Твой муж - прекрасный человек и великий царь, но я сомневаюсь, что он может отличить Бога от козла. Он никогда не заподозрит, что можно забеременеть во сне. Более того, он безоговорочно доверяет тебе, - заверил я ее. Я - бойкий и беглый лжец, когда меня к этому принуждают.
Я колебался, прежде чем принять решение, стоит ли мне сообщать Рамзесу о моем твердом намерении тайно проникнуть в Египет, чтобы добраться до Серрены и оказать ей поддержку, даже если я не смогу добиться ее освобождения из гнусного плена. Наконец я отправился в его покои в цитадели и, обыскав их, чтобы убедиться, что мы совершенно одни, выпалил это. В конце концов я приказал ему не говорить ни слова о моем плане ни одной живой душе.
Рамзес молча выслушал меня, а когда я кончил говорить, печально покачал головой.
‘Я тоже принял точно такое же решение. Но я не собирался говорить даже тебе, - признался он.
‘Значит ли это, что ты идешь со мной?- Я сделал вид, что растерялся, хотя именно это и было моим намерением.
- Какой легкомысленный вопрос, Тата.- Он коротко обнял меня. - Когда мы отправляемся?’
‘Чем скорее, тем быстрее! - Возразил я.
Я выпустил свою обычную тройку голубей к Венегу в его винную лавку в Луксоре, чтобы предупредить его о нашем скором прибытии в Луксор. Затем мы с Рамзесом пошли попрощаться с королем Гуротасом и королевой Техути. Оба они очень обрадовались, услышав о наших планах отправиться на помощь к Серрене. Техути дала мне необыкновенный и ценный подарок для своей дочери, если и когда мы сможем связаться с ней. Я пообещал охранять его ценой собственной жизни и передать Серрене при первой же возможности.
