слов.
— Маннус, если ты или кто-то из вас откроет Гроб, мне станет известно. И тогда… Ты даже не представляешь, какое страшное наказание тебя ждет.
— Понимаю. Извините.
Она не стала скрывать недовольства: гневно зарделось лицо, яростно вспыхнули глаза. Можно было утаить эмоции, прибегнув к дисциплине Вспышки, быстро повторяя цифры, но она хотела, чтобы он увидел.
— Повторяю еще раз. Ты не представляешь, Маннус, какие муки и страдания тебя ждут. Не вздумай открыть Гроб. Иначе… Не будет на земле места, где ты мог бы спрятаться. Ясно?
Он испугался, что случалось исключительно редко. Кивнул и опустил голову.
— Отлично. Итак, пройдемся по плану. Все люди на местах. Михаил сегодня к Николасу и близко не подойдет. У тебя есть коды, оружие, пароли, исполнители. Могли мы что-то упустить или не учесть?
Маннус замялся.
— Говори, не бойся.
— Все готово, Богиня Романов. Мы тысячу раз обсудили каждую мелочь. Не будет никаких отклонений от плана, клянусь.
Хотя любой план может дать сбой, в этот раз все пройдет гладко. Никогда еще Эволюция не приносила Александре столько уверенности и спокойствия. А она служила Эволюции.
— Тогда все. Можешь идти.
Он неслышно удалился; операция началась. Через несколько часов она получит два невероятно ценных подарка, которые навсегда изменят мир. По сути, в них нет ничего особенного. Наверное, самое трудное в этой истории — голова.
Подавляя нетерпение, Александра погрузилась во Вспышку и закрыла глаза.
2
Айзек
— Возвращайтесь в свою комнату, — строго сказал Скелет.
Они стояли у двери в клетушку, где раньше лежали на койках, как будто в круизе на самодельной яхте старины Фрайпана во время каникул.
— Оранж снова наденет на вас наручники. Для безопасности.
— Эй, погодите! — возмутилась Садина. — Я думала, мы теперь одна команда? Или как там говорится? Докажите это, не приковывайте нас!
— Пожалуйста, — добавила Триш.
Айзек теперь полагался только на свои догадки. За последний час у него внутри накопилось много всяких непонятных ощущений. По отдельности они совершенно ничего не значили, и все же он испытывал непреодолимое чувство, что вот-вот должно произойти нечто особенное: пусть страшное или даже смертельно опасное, и все же хорошее.
Триш и Садина угрюмо вошли в комнату и сели на кровати, смирившись с заточением. Айзек поспешил присесть рядом. Имитируя объятия, он притянул их к себе и прошептал:
— Так надо. Пристегнитесь. Для нашего же блага.
— Ты о чем? — спросила Триш.
— Нет, ты сегодня какой-то странный, Айзек, — добавила Садина.
— Поверьте мне хоть раз, девочки. Послушайтесь. Я думаю, что у Минхо и его друзей есть план, как вытащить нас из этих дурацких бергов. Держитесь крепче… и будьте готовы.
Видимо, это прозвучало не слишком убедительно.
— Давайте просто посмотрим, что произойдет, — пробормотал Айзек. — Не унывайте и держитесь крепче, ладно? Обещаете?
Он улыбнулся, а Триш и Садина наклонились с обеих сторон и чмокнули его в щеки: они все поняли.
Явилась Оранж, чтобы запереть кандалы, и все прошло гладко. Зазвенели металлические цепи, щелкнули замки. Вскоре все трое удобно устроились на койках, насколько может быть удобно, когда ты пристегнут цепями.
Оранж протянула руку, словно хотела обменяться с Айзеком рукопожатием. Он протянул свою. Получилось неловко: мешала цепь. Наконец их руки встретились, и Айзек почувствовал в ладони металлический холодок. Оранж убрала руку, в последний раз подтолкнув передаваемый предмет указательным пальцем.
— Постарайтесь вздремнуть, ребята, — сказала Оранж, направляясь к выходу. — Скоро начнется. А пока сидите тихо.
Она вышла и закрыла за собой дверь. У Айзека на ладони лежал большой длинный ключ.
3
Минхо
Сирота стоял в коридоре в задней части берга, прижавшись к стене. Здесь никто не помешает обследовать сумку с вещами, украденную из каптерки.
Все шло не так плохо, как он опасался: Несущие Скорбь, жрицы и все власть предержащие были заняты — пытались освоить управление бергом. Очевидно, они не сомневались, что у заключенных нет другого выхода, кроме как покорно ждать прибытия на Аляску.
«Меня зовут Минхо, — подумал он. — Да. Отныне и всегда меня будут звать Минхо. Пути назад нет. Ради Рокси и Кита».
Он вытащил из сумки неуклюжий, громоздкий артиллерийский костюм и приложил к себе. Комбинезон казался маленьким, но Минхо знал, что тот должен плотно прилегать к телу. Облачение весило целую тонну — еще бы, два с лишним десятка вкладышей со взрывчаткой и устройства наведения. «Какой дурак добровольно наденет нечто подобное? Разве что Сирота. Или бывший Сирота по имени Минхо».
Пришлось изрядно попотеть, растягивая жесткий материал с кристаллическими вкраплениями, однако в конце концов, извиваясь всеми частями тела, Минхо влез в самый опасный костюм в мире. Достал сумку поменьше, набитую небольшими капсулами со взрывчаткой. Каждая из них была оснащена простым механическим таймером. Сделал глубокий вдох, затем еще один, и еще. Он подумал о записке, оставленной в его комнате Оранж и Скелетом, в которой они объясняли план и писали, что Рокси в безопасности. Неплохой план. Шансов выжить — примерно пятьдесят на пятьдесят.
Минхо достал взрывную капсулу, приладил в щель между стеной и полом и установил таймер. Потом встал и направился в камеру.
4
Джеки
Они вновь набились в крошечную комнатку, как дрова в печи, которые только и ждут брошенной спички. Все на месте — Фрайпан, миз Коуэн, Миоко, Доминик, два члена Совета. Как только Джеки вернулась со встречи с Минхо, ее забросали вопросами.
— Почему ты меня не разбудила? — без особого энтузиазма спросила миз Коуэн.
Садинина мама ослабела и выглядела усталой, хотя в отсутствие Джеки пленникам принесли еду. Вильгельм и Альварес молчали, наверное, стыдясь, что вместо них на встречу пошла девушка.
— Я рад, что ты вернулась живой и невредимой, — несколько раз повторил Фрайпан. — Страшно волновался.
— Расскажи нам, как все прошло, — потребовала, догрызая кусок сыра, Миоко.
Каждому из них дали по пакету с вяленым мясом, сыром и хлебом. Джеки жутко раздражал Доминик, который пытался одновременно жевать и задавать вопросы.
— С кем… ты… говорила? Что… они… сказали?
Джеки ела молча, будто не слышала. Она думала, что обрела силы, добровольно вызвавшись стать представителем; теперь еда их утроила. Несмотря на мучительные сомнения и недавнюю слабость, она чувствовала, что способна завоевать мир. А такой шанс мог появиться, хотя Минхо не раскрыл никаких подробностей.
— Джеки, — раздраженно обратилась Миоко, — что, черт возьми, там произошло? Если ты откусишь еще кусок, то я, клянусь стариной Фрайпаном, двину тебе в глаз.
— Я тоже, — усмехнулся старик. — Но не больно.
— Ладно, ладно, — ответила Джеки — она все равно почти доела. — Меня отвели в комнату, и
