не смог бы дождаться утра, чтобы узнать результаты тестов.
Ее имя было прямо под именем Милы в его недавних звонках, и он нажал на него.
После четырех гудков она ответила, ее голос был сонным, но, похоже, она была рада его слышать: — Привет. Извини, я уснула.
Он сразу перешел к делу.
— Две лаборатории прислали результаты. Они здесь.
— Сейчас приеду.
Теперь ее голос звучал совершенно бодро.
Ожидая Анну, Глеб уставился на конверты. Когда он принял решение, что результаты не имеют значения, то перестал так сильно беспокоиться по этому поводу. Он знал, чего хочет, независимо от результатов тестов.
Он убедил себя, что это не будет иметь значения, когда он их получит. Если он — отец Данила, то отлично. Если нет — то ничего не изменится. Ему удалось обмануть самого себя, заставив думать, что в этом нет ничего особенного. Но теперь, столкнувшись с этим лицом к лицу, он понял, что это чертовски важно.
На его планы на будущее с Данилом, девочками и Анной не должно было повлиять то, что значилось в этих конвертах, — это правда. И все же в тот момент он знал, что был бы разочарован и убит горем, если бы оказалось, что Данил не его сын. Он не стал бы любить его меньше; просто он любил его так сильно, что хотел, чтобы Данил принадлежал ему.
С того самого момента, как Глеб впервые увидел фотографии Данила, у него практически не было сомнений в том, что это его сын. До этого момента. Момента истины. Теперь же над ним нависло темное облако сомнений. По какой-то странной причине он чувствовал себя более неуверенным в исходе, чем когда-либо прежде.
К тому времени, когда Анна приехала, ему так не терпелось вскрыть конверты, что он даже не смог этого сделать. Она вошла и села перед ним на столик. Их позы повторяли те, как они сидели в ту ночь, когда она рассказала ему о Даниле, за исключением того, что на этот раз она сидела на столе, а он — на диване.
Не говоря ни слова, он протянул ей оба конверта. Она взяла их и надрезала верхушки. Затем с ловкостью, которой могла обладать только мать близнецов, она вытащила обе бумаги одновременно. Он наблюдал, как ее глаза метались взад-вперед между каждым быстрым движением.
Затем он увидел, как тяжелые слезы начали наполнять ее веки, и его сердце разбилось под сокрушительной тяжестью того, что его самое большое желание не сбылось.
Когда она подняла на него глаза, он приготовился услышать слова, которых боялся. Но потом она открыла рот и вместо этого двумя словами воплотила все его мечты в реальность. — Он твой.
— Что? Слово замерло у него на губах.
— Данил — твой сын.
Она прерывисто вздохнула, и слезы потекли по ее щекам. Она развернула бумаги лицом к нему. — Ты — его отец.
Глеб взял бумаги. Его глаза просканировали тесты и получили схожие результаты.
Первое тестирование:
Вероятность отцовства: 99,9967 %.
Предполагаемый отец не исключается в качестве биологического отца тестируемого ребенка. Основываясь на анализе перечисленных локусов ДНК, вероятность отцовства составляет 99.9967 %.
Второе тестирование:
Вероятность установления отцовства составляет: 99,9986 %.
Вывод: Результаты в данном случае согласуются с установлением отцовства. Основываясь на приведенных ниже результатах генетического тестирования, комбинированный индекс отцовства (генетические шансы в пользу отцовства) составляет 99,99 %.
Оба теста дали одинаковые результаты.
Глеб — отец Данила.
Он поднял глаза на Анну, открыл рот, но ничего не смог произнести. Он хотел рассказать ей о своих чувствах. Но просто не мог подобрать слов. Эмоции, которые он испытывал, были поистине неописуемы.
— Я знаю. Она понимающе кивнула, вытирая слезы с широкой улыбкой на лице.
— Я знаю.
Все еще держа бумаги в руке, он встал и притянул ее к себе, уткнувшись лицом ей в шею, позволяя выплеснуться наружу всем своим эмоциям, которые он годами сдерживал.
Например, когда ему сказали, что у него никогда не будет собственных детей, когда он узнал, что может стать отцом, а затем узнал, что он биологический отец Данила. Все эти эмоции были наяву, но были и другие, давно похороненные. Уход родителей. Заболевание. Потеря карьеры. Восстановление и перестройка всей жизни заново. Возвращение в ММА. Все горе, страх, радость, счастье и надежда, которые он подавлял годами, вырвались на поверхность.
Это было больно, но он знал, что должен пройти через это.
Глеб крепче обнял Анну, прижимаясь к ней. Она была его силой, его ориентиром. Он обнял ее и пообещал себе, что сделает все, что в его силах, чтобы никогда не отпускать.
Глава 25. Разговор
Глеб сходил с ума от ожидания.
Анна открыла дверь, когда он поднял руку, чтобы постучать. — Он еще в конюшне.
— А где девочки? — спросил Глеб, входя в комнату. Обычно они приветствовали его криками и бежали к нему со всех ног.
— Я попросила маму сходить с ними за мороженым. — Анна кусала внутреннюю часть своей щеки. — Они придут, когда я ей напишу.
— Ты сказала ей? — Ладони Глеба вспотели. Сейчас в нем было больше адреналина, чем тогда, когда он шел к октагону, чтобы встретиться лицом к лицу с Нуньесом. Сейчас он был более взвинченным, чем тогда, когда ожидал ответа, избавился ли он от всех раковых клеток.
— Эм… да, — кивнула Анна. — Я сказала ей, но она уже знала. Вроде того.
— Она знала? — Глеб задумался.
— Да. Она порылась в сумке и нашла тесты ДНК. И это еще не все. — Анна заломила руки перед собой. — Оказывается, источником распространения этой информации была моя мать.
Прошлой ночью, после того как они успокоились после важных новостей, Глеб рассказал Анне о своем разговоре с Милой. Они приняли решение, что им нужно рассказать Данилу до того, как об этом напишут какие-нибудь таблоиды. Но им никак не удавалось разгадать, как произошла утечка информации; похоже, теперь тайна была раскрыта.
— Почему? Они ей заплатили? — Он знал, что иногда СМИ предлагали деньги за статьи. Ему хотелось бы думать, что ничья семья не продала бы их, но он также знал, что лучше не делать поспешных выводов.
— Нет. — Анна покачала головой. — Она просто встретила парня, и он завязал с ней непринужденный разговор. Она сказала, что с ним было легко общаться, и он очень интересовался нами. Он даже сказал ей, что он фотограф, но Натали решила, что он имел в виду фотограф природы.
— Ох уж эти долбаные журналюги из желтых газет. — Глеб знал, что
