Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
была эта сцена? — спросила недовольно, Красовицкий неопределенно качнул головой.
— Навеяло что-то, чистый воздух, кислород ударил в голову.
— Клоун, — покачала я головой, он рассмеялся.
— Ладно, кто у нас остался: ты и сынок. В твою вину не хочется верить, так что я малодушно решил, что ты ни при чем.
— Я действительно ни при чем.
— Остается сынок. Тут, конечно, возникают сомнения: обделенный отцом, мало зарабатывающий, но… все это не вяжется с его характеристикой.
— А какая у него характеристика? — против воли спросила я.
— Положительная, — Данила усмехнулся, — маменькин сынок, тихий, послушный, женат три года, жена, правда, немного подкачала, но каждому свое.
— Что значит подкачала?
— Ну он тихий интеллигентный мальчик из, в общем-то, приличной семьи, если считать, что воспитал его отчим. Девчонка же из неблагополучных: отец алкоголик, к тому же сидел, мать всю жизнь тащила семью на себе. Но любовь зла, и у них, судя по всему, все отлично, по крайней мере соседка красочно расписывала их страстные крики за стеной.
Я спешно уставилась на дорогу, опустив голову, надеясь, что Данила не заметит моей реакции. Рома говорил, что у них с женой давно нет отношений, правда, что значит давно, если учесть, что они всего три года женаты? Она могла ему изменять, а соседка, слыша крики за стеной, думала, что это счастливая пара предается страсти.
— О чем задумалась? — вернул меня в реальность Данила.
Я быстро улыбнулась, вышло вымученно.
— Мне, пожалуй, пора, — в голове не осталось никаких мыслей, кроме как о Роме.
Я поняла, что должна поговорить с ним, иначе сойду с ума.
"Вот это точно похоже на болезнь", — констатировала печально, садясь в машину.
Данила хотел проводить, но я, попрощавшись, быстро припустила назад, оставив его недоумевать. Включила зажигание и замерла, почувствовав чужой запах. Я успела бросить взгляд в зеркало заднего вида, перед глазами мелькнула кепка, а дальше я почувствовала удар в шею и провалилась в небытие.
Приход в себя был быстрым, словно я никуда и не пропадала. Открыв глаза, увидела, что еще светло, но в комнате было сумрачно: окно закрывали плотные жалюзи.
Я лежала на кровати, рядом с ней стояла тумбочка, чуть поодаль шкаф. У всего происходящего было два отрицательных момента, с осознанием которых в сердце мое начал закрадываться страх: во-первых, мои руки были прикованы наручниками к спинке кровати и во рту был кляп, а во-вторых, я находилась в той самой комнате, где был убит Женя.
Я дернула руками, пытаясь освободиться, но не преуспела. Изловчившись, села, легче от этого не стало. Попыталась вытащить руки из наручников, лихорадочно соображая, что же произошло?
Он ждал меня в машине, вырубил и привез сюда. Вряд ли с хорошими намерениями. И тут перед глазами всплыла картина: мы с Данилой идем к парку, он кому-то пишет. О моей встрече с ним никто не знал.
Красовицкий, поняв, что я его подозреваю, решил избавиться от меня? Увел подальше от машины, дал команду, а после забалтывал сказками. Нашу встречу могли видеть, это слишком рискованно. А чем, собственно, он рискует? Данила-то остался в парке, он вне подозрений.
Тяжело дыша носом, потея, я истерично задергала руками, пытаясь вырваться. Результат нулевой. Меня вряд ли отпустят живой. Я так боялась, что меня убьют, я просила о помощи, я всем говорила, что нахожусь в опасности, и никто меня не услышал.
Меня убьют, а я даже не знаю, за что. Убьют теперь, когда я свободна от оков брака, от страха быть разоблаченной, когда я встретила человека, который что-то перевернул в моей душе. А ведь я даже не сказала ему об этом.
"А о чем ты раньше думала"? — раздался голос внутри.
О, как же все были правы, настойчиво твердя, что надо просто жить и радоваться, а я, глупая дура, металась из стороны в сторону, надеясь на что-то, не понимая, что счастье лежит передо мной…
Размышления не вели к освобождению, я задыхалась, тяжело дыша, всхлипывая.
"Я не сдамся", — нетвердо, но настойчиво прошептал внутренний голос, и я стала аккуратно выкручивать руки из наручников, когда услышала шаги и замерла.
Стояла полная тишина, я сидела, раскрыв глаза от ужаса, глядя на дверь. По виску стекала капелька пота, сердце почти остановилось, но нервно подскакивало с каждым шагом, доносящимся с лестницы. Это было невыносимое ожидание, в голове стучало, перед глазами стало мутнеть, когда, наконец, скрипнула дверь.
На пороге стоял он — мой ночной преследователь. Только я его увидела, как ко мне вернулась некоторая ясность сознания. Страх ненадолго отступил, я взглянула на мужчину с любопытством. Ему было около тридцати, невысокого роста, широкие плечи.
Он был без кепки, короткие каштановые волосы обрамляли вытянутое лицо с низким подбородком. Вообще, парня можно было назвать симпатичным: ярко-голубые глаза с длинными густыми ресницами, нос с едва заметной горбинкой, рыжеватая щетина вокруг пухлых выразительных губ.
— Очухалась, — усмехнулся он, проходя в комнату и замирая у шкафа.
Пока я его разглядывала, он занимался тем же в отношении меня. На его слова я помычала в ответ что-то вроде развяжи рот.
— Да ты же всю округу поднимешь своим криком, — усмехнулся он.
Я покачала головой. Парень смотрел в сомнении. Но все-таки подошел и стал развязывать тряпку, стягивающую мне рот.
— Только попробуй закричать, мало не покажется, — пригрозил мне.
Первым делом я глубоко вздохнула и несколько раз открыла и закрыла рот.
— Кто ты? — спросила, глядя на парня.
Мне было страшно, безумно страшно, но вместе с тем я понимала, что умереть, не зная правды, не могу. Парень на мои слова усмехнулся.
— Я твоя совесть, — ответил мне, я похолодела.
— Тебя нанял Женя?
Парень вдруг рассмеялся, качая головой.
— Ну зачем тебе все знать? — поинтересовался у меня. — Умерла бы спокойно, с улыбкой на губах и верой в вечную жизнь.
— Тебя нанял Женя? — сцепив зубы, повторила я свой вопрос.
Парень посмотрел с жалостью, но тут же лицо его приобрело хищное выражение. Он сел на другой край кровати, не отводя взгляда.
— Хочешь знать правду? — задал вопрос, я не ответила. — Я тебе скажу. Только будь готова к тому, что она тебе не понравится. Знаешь, как ты умрешь? Повесишься. Не сумев выдержать нервного напряжения, заболев манией преследования. Человек, которого никто не видел, преследователь, желающий тебе смерти. Хорошо придумано, правда? А знаешь, кто это придумал?
Мы встретились взглядами, и я медленно покачала головой, не веря пришедшей мысли. Парень же закивал.
— Вижу, что знаешь. Наш дорогой Роман Евгеньевич, ум и надежда российской интеллигенции.
— Ты врешь, —
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
