быстро выстроились вполне современные города. Основным занятием их была «программа роста народонаселения», где двое сыновей и дочь уборщика уже принесли в копилку общего дела шестерых детишек. Даже жена Мирзоева в свои сорок с лишним лет успела при новой власти родить еще двоих, что позволяло семейству жить безбедно. Стас был уверен, что со стороны уборщика помощи ждать не приходится. Но вот лаборантка Маслова его заинтересовала.
В свои тридцать шесть лет, после всех лагерных испытаний, она выглядела довольно привлекательной особой. В деле было замечание, что она три года жила с заместителем начальника лагеря, пока того не перевели в другое место. Именно от него она родила детей, и не позволила больше никаких связей, хотя после ухода ее партнера прошло больше семи лет. Круг ее интересов составлял компьютерные технологии, история войны, и философия. Стас должен был себе признаться, что ее портрет выглядел довольно привлекательно для знакомства.
Он уже стал сроить планы о том, чтобы через Ланго добиться сокращения срока Виктории Масловой, чтобы подключить ее к расследованию. Конечно, главных секретов она знать не могла, но Стас понимал, что пароль к заложенной в нем информации не должен был быть слишком сложным. В этом смысле Маслова могла ему помочь, хотя бы тем, что рассказала бы про общение сотрудников, про темы их интересов.
До того, как информация была стерта, Стас успел перечитать полученные тексты несколько раз, боясь упустить какие-нибудь важные мелочи, но ничего серьезного там больше не обнаружил. Секундомер в углу экрана монитора добрался до нуля, и текст исчез. Такого рода строгости были Стасу непонятны, но он вполне мог предположить, что это просто следование правилам центра рептилидов.
Он еще размышлял над ходом своего расследования, когда последовал другой звонок, именно тот, который он ждал. На другом конце разговора был протоиерей Феогност, секретарь епархиального церковного управления. Голос у него был вполне приветливый.
– Это Станислав Семенович? – вкрадчиво спрашивал он. – С вами говорит секретарь епархиального управления, протоиерей Феогност.
– Да, да, я помню вас, – отвечал Стас, расслабившись. – Что-то еще?
– Тут из патриархии пришел документ, – сказал Феогност. – Говорится, что ваше дело пересмотрено, и вам належит вернуться к служению в сане иерея.
– Ну что ж, я ждал этого, – произнес Стас. – А как теперь быть с моим увольнением из чтецов?
– Ну, – он даже чуть усмехнулся, – поскольку вы теперь служащий иерей, то из чтецов вы так или иначе увольняетесь.
– Действительно, – согласился Стас. – Как здорово получилось, что вы предугадали мое возвращение.
– Мы тут подумали, куда вас направить, – сказал Феогност. – У вас есть какие-то предпочтения?
Стас невольно хмыкнул.
– Прошу понять меня правильно, – сказал он. – Я всей душой стремлюсь послужить Господу. Но в данный момент мне поручено дело, которое беспокоит самых влиятельных персон. Поэтому мне не хотелось бы брать на себя сейчас полную заботу о приходе. Мне будет достаточно, если меня направят вторым священником в наш Никольский храм.
– Понятно, – согласился Феогност. – О вашем предложении будет доложено владыке, и его решение мы до вас донесем в ближайшее время.
– Спаси вас Господи, отче, – успел сказать Стас, вполне удовлетворенный.
И хотя в другой раз гордиться всеми этими интригами он бы посчитал недостойным, но теперь он явно торжествовал. Это означало, что для того круга верующих, с которыми он уже успел познакомиться, теперь будет праздник торжества справедливости, и совсем им не обязательно знать про ящик коньяка, который должен был компенсировать труды Витаса.
В приподнятом настроении он немедленно позвонил Агате на работу, и та отозвалась испуганным шепотом:
– Стас, ты же знаешь о наших ограничениях.
– И знать ничего не хочу, – весело отвечал Стас. – У меня тут возникает разговор к твоему работодателю. Спроси там, нет ли возможности связаться?
– Ты с ума сошел? Здесь все прослушивается!
– А у меня нет секретов ни от кого, – отвечал Стас с пафосом. – Так и передай тем, кто спросит.
Ему вдруг захотелось ускорить действия по расследованию, и он опять нырнул в сеть, чтобы порыться в тех крохах полезной информации, которые там было можно выловить. Так, к примеру, жизнь заключенных достаточно подробно освещалась на их сетевой группе, тем более, что Стас входил в эту группу еще с лагерных времен. Им предоставлялось право выхода в сеть, но не чаще двух часов в неделю. В послевоенном сумбуре многие искали через сеть своих родственников и знакомых, так что эта возможность там считалась подарком небес. Теперь, входя в группу, Стас испытал ностальгическое чувство, но достаточно быстро с ним расстался, коснувшись новостного блока. Его интересовали личные страницы, и он попытался найти страницу Вероники Мальцевой. Но эта женщина, как выяснилось, не заводила своей страницы, хотя электронный адрес у нее был. Стас едва избежал искушения написать ей письмо, но понял, что торопиться с этим не следует. Эта женщина по его расчетам должна была интересовать многих, так что светиться в этом плане не стоило. Зато он нашел страницу Алима Мирзоева, у которого там было несколько альбомов с фотографиями семьи. Он уже готовился к жизни на воле и строил планы, собираясь организовать в Индии рыбопитомник.
Феогност позвонил около двух, когда уже надо было собираться на службу. Опять же сладкоречивым тоном он сообщил:
– Владыка подписал вам назначение в Никольский храм вторым священником, – сказал он. – Завтра на литургии он сам это объявит перед прихожанами.
– А сегодня мне в каком чине служить? – спросил Стас, веселясь.
– Сегодня пока можете чтецом, – отвечал Феогност.
Можно было бы выразить протест в связи с тем, что распоряжение о его восстановлении имело четко обозначенное число, но Стас не стал. Победитель должен быть великодушным.
К трем часам, когда в храме начиналась служба, Стас подъехал на машине, оставив ее на стоянке. Не в том дело, что он таким образом хотел подчеркнуть свою состоятельность, просто решил не уклоняться от машины, если была такая возможность. Он предвидел, что в будущем ему этот навык непременно понадобится.
Как ни в чем не бывало, он прошел на клирос, поздоровался с клирошанами, и стал листать планшет с текстом службы. Закрутившись со своими делами, он забыл познакомиться со службой, и теперь спешил это возместить. Кто-то сказал батюшке про появление Стаса (не иначе, как шамкающая старуха), и тот выглянул из алтаря.
– Станислав! – сказал он сердито. – Мне сказали, что вас уволили.
– Ошибка, – сказал Стас.
– Что значит, ошибка? У меня вон в компьютере лежит официальное послание владыки!
– Нынче к вам придет другое послание, – пообещал Стас. – А завтра и сам владыка нагрянет.
Отец Глеб смотрел на
