— Привет, ты читаешь?
— Тю, Василич, ну вроде ж 9 классов окончил, как-то научили.
— И как? — я попытался заглянуть в книгу.
— Ой, увлекательно! — он показал обложку.
Мифы древней Греции! Он шутит?!
— А что ты не со сказки про Колобка начал?
— Вы совсем меня болваном считаете. Это же интересней. Тут такие приключения, интриги и любовь, — он мечтательно закатил глаза.
И этот туда же!
— Ага, и всех похищают, убивают или превращают в какую-то хрень!
— Не утрируйте!
— Я смотрю ты новых слов нахватался, родной, — положил ему руку на плечо, — дочитывай и давай работать. Аполлонов на месте?
— Пришел вроде, смурной такой!
— Сейчас разберемся в причине его скорби.
Я прошел в секционную. Леонид уже осматривал очередного жмурика.
— Привет! Как дела? Как настроение? — спросил я, внимательно к нему приглядываясь.
— Чуть лучше, чем у этого товарища, — Леня поднял на меня красные глаза.
— Ну и вид у тебя, ты вообще спишь? Или может в запой ушел?
— Не цепляйся, — Лёня только отмахнулся.
— Да ты в таком состоянии себе полруки отрежешь! — я взял его за плечо, — что происходит?
— Вань, не сейчас!
— Когда, Аполлонов? Давай, рассказывай, о чем грустишь? Исповедуйся, сын мой, и тебе полегчает!
— Не сильно ты на батюшку похож с пижонской бороденькой, — он криво усмехнулся, — больше на самого черта.
— Отвлеченные речи тебе не помогут. Что с тобой не так? Это ж и на работе отражается… Третий день приходишь кислый, все у тебя из рук валится.
— Это личное. Не хочу тебя грузить.
— Давай и личное, с некоторых пор мы только об этом и говорим.
— Алена на тебя так влияет. Прошлая версия тебя и слушать бы меня не стала.
— Если люди живут вместе, они так или иначе друг на друга влияют. Не уходи от темы… Какая-то девчонка замешана?
— Ага. Не твоя Аленушка, не напрягайся.
— Так и что? Она хоть знает, что стала предметом твоего внимания?
— Думаю, догадывается, но вот в руки не идет.
— А ты что думал: пришел, увидел, победил?! И все? Добивайся!
— От тебя такое слышать даже странно. Ты ж просто прошел мимо — и она твоя.
— Потому, что я абсолютно неотразим и чертовски харизматичен.
— И еще излишне самоуверен, как я погляжу, — в его глазах заиграли искры.
— О, пациент скорее жив, чем мертв! — я похлопал его по плечу, — за работу, дорогой, а то еще хочу с Аленкой пообедать.
— Как ты можешь думать об обеде возле трупов?
— Тю, что естественно, то не страшно. Проверим-ка содержимое желудка нашего клиента.
И мы приступили. Леня, как мне показалось, больше не грустил. Работа у нас веселая и повода для кручины не дает. Все бренно!
К двенадцати часам я провел несколько вскрытий и мне уже привезли материал для исследований. Поэтому решил чуток передохнуть и вышел из секционного зала.
А вообще, я ждал ее! Но Алена, как и следовало ожидать, опаздывала. Не привыкла она еще ходить к нам в подвал без трепета и всегда предпочитала встречаться наверху.
Харон видимо ушел, а Лёню, я отправил на часок отдохнуть. Дверь скрипнула. Это была она.
— Привет, — она тут же прильнула к моим губам. Влажный и горячий язык проник в мой рот, и я полностью утонул в этом страстном поцелуе.
— Я тебя безумно хочу, — прошептала мне на ухо моя озорница. Что с ней там наверху сделали???
— Так в чем проблема! — я выдохнул в ее губы, и потянулся было закрыть двери.
Алена отшатнулась:
— Ну не здесь же? — ее глаза выражали ужас.
Я все-таки закрыл дверь:
— Ты сама это начала, теперь уже не отвертишься. Завела меня, вот и отвечай за свои поступки, — я сжал ее ягодицу, проникая под тонкое платье.
— Это как-то стрёмно, в соседнем зале трупы — сопротивлялась она.
— Ничего стрёмного — жмурики тихие и нам не помешают, да и наше действо — это, как ритуал — одна жизнь закончилась, а другая только зарождается, — я уже расстёгивал верхние пуговицы на ее платье, высвобождая упругую грудь.
Алена сдалась под моим натиском и уже ласкала мою шею, впившись в нее губами и слегка прикусывая. Я же быстро стянул с нее трусики и ловко отшвырнул их в сторону. А сам присел на кушетку, которая стояла под окном, увлекая за собой мою девочку.
— Какая ты вкусная, моя карамелька, — я кусал ее губы и уже стягивал штаны вместе с бельем.
А потом одним махом насадил ее на мой уже даже слишком готовый член. Она громко всхлипнула, но приняла меня. Прием был жарким, я бы даже сказал, горячим и в меру влажным.
Я целовал ее шею и уже опустился к белоснежной груди, возбуждённые соски сами просились в мой рот. Я медленно провел языком по ареоле и вобрал розовую горошину, немного покусывая. Алена прогнулась от удовольствия, не прекращая своих движений на мне. Я проделал тоже самое и с другой грудью. И расписал ложбинку влажными поцелуями. Любимая плотно обхватила меня ногами. И поглаживая ее бедро, стал вбиваться в нее более интенсивно, сходя с ума от ее карамельного запаха и нахлынувшего наслаждения. Она опустила голову на мое плечо, я почувствовал, как жар внутри нее стал просто обжигающим, в ней произошел пульсирующий взрыв. Она почти обмякла на моем плече, но я не прекратил свои толчки, пока сам не нырнул с головой в бездну оргазма.
— Хорошо мы пообедали, — она еле дышала.
— Я готов отказаться от всех обедов в жизни, ради такого, Аленушка, — я поправил ее растрепавшуюся прическу.
Судя по стуку, в дверь уже кто-то ломился. Мы спешно стали одеваться.
— Где ты дел мои трусики? — в панике искала Алена.
— Не знаю, мне было не до того, чтобы аккуратно их сложить в уголочке.
— Ну, Ванька, ты дурак! — она стукнула меня ладошкой по лбу, — и как теперь?!
— Так и будешь! — я открыл дверь. На пороге стоял обеспокоенный Аполлонов.
— Вы что? Прямо тут обедали? — он посмотрел, оценивая наш немного растрёпанный вид.
— Нет, мы просто общались после обеда. А ты как? — я пытался перевести тему.
— Я-то нормально. И вы для этого заперлись?
— Чтоб никто не беспокоил.
— А! — он многозначительно посмотрел и прошел в комнату, — это щас так называется? О, а это что за тряпочка в углу? — он указал видимо на потерянные трусики. Я ловко подскочил и плотно зажал вещицу в кулак:
