он закрыл лицо руками. Обе ноги теперь подпрыгивали.
В этот момент я собиралась развернуться и уйти, но потерев свое лицо, он посмотрел в мою сторону. Все его тело замерло, когда он увидел меня. Его губы приоткрылись, а брови нахмурились. Я несколько раз пыталась сглотнуть, но в горле пересохло. Он медленно опустил руки к столу и его глаза не отрывались от моих. Посмотрев вниз, я оторвалась от его взгляда. Я неторопливо прошла через стеклянную дверь к нему.
Все те несколько секунд, которые мне понадобились, чтобы наконец добраться до него, я думала о том, как я должна приветствовать его. Мне его поцеловать или обнять? В любом случае, это будет неловко или я больше боялась, что, обняв его, не отпущу?
Я выбрала легкий путь и просто присела на сиденье напротив него. Не сводя с него глаз, я ждала, пока мы сидели в тишине. Подпрыгивание ноги прекратилось и я наблюдала, как его руки и пальцы растопырились и прижались к столу. Его ногти побелели от давления. Он как будто удерживал их от контакта. Он прочистил горло, прежде чем заговорить и хотя знакомый звук его низкого голоса привлек меня, я опустила глаза.
— Привет.
Только и сказал он. Его приветствие было коротким, но за ним было так много всего.
Это сработало, это простое слово заставило меня поднять глаза и снова встретиться с ним. Я отвела глаза, глядя на стоянку подальше от него. Я не могла смотреть в эти глаза и разбивать ему сердце новостями, которые у меня были. Я начала чувствовать боль, зная, что мне снова придется пережить эмоциональную душераздирающую боль. Подняв руки с колен, я положила их на стол и посмотрела на них сверху вниз. Его пальцы согнулись, я замерла и в ответ на мою реакцию, он сунул руки под стол, потирая ими свои бедра.
— Хочешь что-нибудь выпить?
Голос у него был низкий, но ровный. Я знала, что это была попытка заставить меня говорить. Я кивнула.
— Сок? Чай?
Он спросил. Когда я снова кивнула, он встал и подошел к стойке, чтобы заказать напитки.
Глубоко выдохнув, я посмотрела ему в спину, пока он стоял в очереди. Мне хотелось подбежать к нему, обнять его за шею и сказать, что я так сильно его люблю и что последний месяц без него, был просто несчастным. Потом я подумала обо всей этой лжи, о моей семье, о том, что он все еще работает на этого человека и я не могла заставить себя сделать это. Он оглянулся через плечо и увидев, что я смотрю, расплылся в очень маленькой кривой улыбке. Сжав губы, он посмотрел вниз.
Вернувшись, он поставил чай передо мной. Подняв на него взгляд, я мягко улыбнулась.
— Спасибо,
Мягко сказала я. Он кивнул, делая глоток кофе.
Закрыв глаза, его брови сошлись вместе. Казалось, он задумался, а затем, прежде чем я успела что-то сказать, отставил чашку в сторону и взял меня за руку.
— Я так по тебе скучаю.
Он выдохнул так, словно сдерживал дыхание все это время.
Вглядываясь в мое лицо, он оставался неподвижным. От его прикосновение, по моему телу пробежали мурашки.
— Я тоже скучаю по тебе.
Призналась я. Это не было ложью. Его глаза расширились от надежды и я не могла увлечь его.
— Но я здесь не поэтому, Андрей.
Его брови нахмурились в замешательстве. Пытаясь снова сглотнуть, я закусила губу, пытаясь придумать, как лучше всего это сказать.
— Андрей, я пригласила тебя сюда, потому что думала, что ты имеешь право знать об этом лично.
Глядя на наши соединенные руки, мои глаза наполнились слезами. Он нежно сжал мою руку.
— Право знать, что?
Я снова посмотрела на него:
— Право знать, что в ту ночь, когда мы поссорились, в ту ночь я много истекала кровью. Я позвонила доктору… и когда я приехала в больницу…
Я остановилась, чтобы сдержать рыдания, когда слезы грубо выкатились из моих глаз. Все еще держа свою руку в моей, он поднес другую к моему лицу, обхватив мою щеку. Он несколько раз провел большим пальцем по слезам. Я закрыла глаза, позволив медленным ровным вдохам успокоиться, прежде чем открыть их.
— Он мог умереть. Понимаешь? Наш ребенок.
Я заплакала.
— Как?
Он покачал головой, не желая верить тому, что я только что сказала. Устремив взгляд на наши руки, тяжело дыша, он склонил голову набок, изучая наш захват.
— Это моя вина.
Прошептал он.
Крепче сжав его руку, я опустила голову, пытаясь заглянуть ему в глаза. Он не смотрел на меня.
— Андрей, никто не виноват.
— Ребенок сейчас жив? Все с ним и с тобой в порядке?
— Да. Врач сказал, что нужен отдых и витамины.
— Как это произошло?
Покачав головой, я слегка пожала плечами.
— Доктор сказал, что могло случиться что угодно: недостаток питания, стресс, что угодно.
— Ты всегда была в стрессе из-за меня.
Он указал на свою грудь свободной рукой.
— Ты всегда беспокоилась обо мне, каждую вторую ночь пугалась, боялась, что со мной что-нибудь случится. Потом вся эта история с Асланом, Аланом и документами, которые ты нашла… все из-за меня, Полина.
Я ничего не могла на это сказать. Да, это правда, я всегда ужасно переживала за него, но винить его было слишком. Я не могла позволить ему так думать. Это было бы несправедливо по отношению к нему.
— Это не твоя вина. Подобные вещи случаются постоянно, это нормально. Я буду в порядке и ты тоже.
— Ты прошла через это сама? Ты, должно быть, испугалась, а меня там не было. Я был… тьфу.
Он с отвращением к себе покачал головой.
Злость, которую я испытывала к нему, медленно уплывала, когда я смотрела в его израненные глаза. Да, мое тело было тем, что физически претерпело изменения, связанные с вынашиванием и нашего ребенка и да, мне потребуется время, чтобы физически и морально исцелиться. Но я знала, что он влюбился в нашего ребенка, как только я сказала ему, что беременна. Его любовь еще больше возросла, когда он увидел на УЗИ тело нашего малыша. Ему было так же тяжело, как и мне.
Я не была точно уверена, что делаю, все, что я знала, это то, что мы не можем больше оставаться здесь. Я встала, держа его руку в своей, и начала двигаться к двери. Он последовал за мной, пока мы медленно шли из кафе на парковку. Заметив его полностью черный тонированный «Гелендваген», я направилась к
