В конце сентября 1730 г. в Стамбул пришла весть о поражении турецкой армии в Иране. Ее принесли воины из гарнизона Тебриза, который был захвачен турками, но затем вновь перешел в руки персов. Весть о сдаче Тебриза оказалась той искрой, которая зажгла пламя восстания.
Рано утром 28 сентября на улицах Стамбула появилась небольшая группа рядовых янычар во главе с Патрона Халилем, призывавших горожан подняться против султана и ненавистных министров. Их поддержало множество ремесленников и торговцев. Если в первый день под знамена восстания встало 3 тыс. жителей столицы, то на четвертый день число бунтовщиков достигло 80 тыс. Они захватили пороховые склады, морской арсенал и литейный двор, прервали снабжение султанской резиденции водой и продовольствием. Повстанцы громили дома знати, открывали двери тюрем. Ахмед III попытался спасти свой трон, приказав казнить наиболее ненавидимых народом сановников, в том числе великого везира. И все же султан был низложен. 7 октября в Стамбуле состоялась церемония восшествия на престол нового султана — Махмуда I. Ему пришлось выполнить требование восставших — отменить надбавки к прежним налогам и все новые подати. Когда же напряжение в столице разрядилось, султан и его приближенные сумели подкупом и угрозами расколоть ряды мятежников. 26 ноября 1730 г. руководителей восстания во главе с Патрона Халилем заманили в султанский дворец под предлогом переговоров, связанных с их требованием об изменении состава дивана. Во дворце они были предательским образом перебиты, и трупы их были брошены в море. Таков был трагический финал этого выступления стамбульских низов — одного из самых значительных городских восстаний в Османской империи эпохи средневековья.
Во второй половине XVIII в. янычарский корпус превратился в орудие дворцовых интриг, его военное значение стало ничтожным. Так, во время русско-турецкой войны 1787—1791 гг. янычары вместо военных упражнений занимались торговлей. Когда же командующий султанской армией велел их за это оставить без жалованья, часть янычар самовольно бросила позиции и вернулась в Стамбул. Здесь им не только удалось оправдаться в глазах султана, но даже добиться казни великого везира, которого они обвинили в неудовлетворительном состоянии войска.
Управление огромной империей требовало значительного правительственного аппарата. Главную роль в нем играли четыре ведомства — великого везира, кадиаскера, дефтердара и нишанджи. Руководители этих ведомств, среди которых первым был великий везир, вместе с рядом других высших сановников империи составляли диван, обсуждавший государственные вопросы особой важности.
Ведомство великого везира называлось «Баб-И Али», что означало дословно «Высокие врата». На французском языке — языке дипломатических документов— это звучало как «La Sublime Porte», т. е. «Блистательные [или Высокие] врата». В языке же российской дипломатии французское «Porte» трансформировалось в «Порту». Так «Блистательная Порта», или «Высокая Порта», надолго стала наименованием султанского правительства. «Портой Оттоманской» порой называли не только высший орган светской власти, но и само государство османов.
Пост великого везира был учрежден в 1327 г., т. е. существовал с момента основания османской династии. Великий везир вершил государственные дела от имени суверена. Символом его власти была государственная печать. Когда султан приказывал великому везиру передать печать другому сановнику, это означало в лучшем случае немедленную отставку. Нередко же такой приказ означал ссылку, а порой и смертный приговор.
Великий везир ведал всеми государственными делами, в том числе военными. Ему подчинялись руководители других главных государственных ведомств империи, бейлербеи (наместники) Румелии (т. е. европейских владений султана) и Анатолии, а также сановники, возглавлявшие административное управление в санджаках (губерниях). В XVI— XVIII вв. пост великого везира не раз занимали крупные государственные деятели, способствовавшие укреплению османской державы. Видное место среди них принадлежит «династии» великих везиров из семьи Кёпрюлю.
Власть великого везира зависела от многих причин, в том числе таких случайных, как прихоть султана или интрига дворцовой камарильи. Особенно это стало ощущаться во второй половине XVIII в., когда на пост великого везира один за другим попадали бездарные фавориты. Бывало, что главы Высокой Порты менялись несколько раз в течение года. Казни опальных великих везиров стали обычным явлением. Не рассчитывая на длительное пребывание в этой должности, да и на долгую жизнь, великие везиры той поры отличались откровенным стремлением к наживе. Своим поведением они еще более развращали высшую бюрократию империи,, для которой взятки и злоупотребление служебным положением стали нормой жизни.
Вообще, высокий пост означал большие доходы. Высшие сановники получали от султана огромные земельные пожалования, приносившие баснословные денежные суммы. Так, в начале XVIII в. румелийский бейлербей имел годовой доход в размере 1,7 млн. акче (пиастров), анатолийский—1,6 млн., глава янычарского корпуса — 500 тыс., дефтердар — 450 тыс. акче. В результате многие из высших сановников накапливали огромные богатства. Например, когда сокровища великого везира Синан-паши, умершего в конце XVI в., попали в казну, их размеры настолько поразили современников, что рассказ об этом попал в одну из турецких средневековых хроник.
Важным правительственным ведомством было управление кадиаскера — «войскового судьи», руководившее органами юстиции и школьными делами. Поскольку суд в империи основывался на нормах шариата — мусульманского права, ведомство кадиаскера подчинялось не только везиру, но и шейх-уль-исламу. С 1480 г. вместо одного кадиаскера назначались два — румелийский и анатолийский. Им были подчинены все судебные органы и школьные учреждения в санджаках.
Финансами империи управляло ведомство дефтердара (букв, «хранителя реестра»). Ведомство ни-шанджи («хранителя [султанской] печати») было своего рода протокольным департаментом, ибо его чиновники оформляли султанские указы, снабжая их искусно выполненной монограммой правившего султана, без которой указ не получал силы закона. Вплоть до середины XVII в. оно осуществляло также связи Османской империи с другими странами.
Представители высшей бюрократии считались «рабами султана». И действительно, многие сановники начинали свою карьеру настоящими рабами на службе при дворе или в армии. Однако и позже, заняв высокий пост в империи, каждый из них знал, что его карьера и жизнь целиком зависят от воли султана. В этом смысле типичной была жизнь одного из великих везиров XVI в., Лютфи-паши, который прославился своим сочинением «Асаф-наме», повествующим о деяниях великих везиров. Он попал во дворец султана мальчиком в числе других христианских детей, принудительно набиравшихся для службы в янычарском корпусе, служил в личной гвардии султана, сменил ряд постов в войске янычар, стал бейлербеем Анатолии, а затем Румелии. Женат он был на сестре султана Сулеймана. Это помогло карьере. Высокого поста он лишился, когда осмелился порвать со своей высокородной супругой, и это была далеко не худшая участь: как мы
