проникнуть внутрь языком, пробуя её на вкус, облизывая внутреннюю часть губ, скользя по её языку, посасывая.
Она впилась пальцами в его плечи, а он крепко притянул её к себе, усадив на колени, чтобы округлый зад задевал налитый ствол. Здесь, сейчас. Он получит её и заявит права на Изобель.
Он откинул её назад, чтобы проложить горячий след из поцелуев вниз по гладкой шее. Тонкая футболка задралась, застряв над грудью, заключённой в простой белый бюстгальтер. С застёжкой спереди.
Аллилуйя.
Лёгкое движение руки, и чашечки раздвинулись, открывая взору совершенство. Округлая плоть со светло-красными сосками, которые торчали, умоляя его укусить.
Он подался вперёд и обхватил губами соблазнительный кончик, дразня и рыча. Изобель потянула его за волосы и издала мягкие ободряющие звуки. Крис полностью втянул сосок в рот, и часть груди, пососал, одновременно рукой массируя другое полушарие. Он мял плоть, потирая большим пальцем кончик, пока Изобель стонала. Сменив сторону, он уделил столько же внимания другой груди, кусая, дёргая и потягивая.
Член дёргался в клетке джинсов, с нетерпением ожидая своей очереди. Но Крис ещё не закончил исследовать Изобель. Он уложил её на диван, осыпая вниманием её груди, а рукой пытался найти пояс её штанов. Учтивый любовник сотен женщин, стал неуклюжим из-за страсти к этой женщине. Но кто мог его винить? Он хотел Изобель с момента первой встречи. Хотел войти в неё по самые яйца, чтобы она царапала ему спину во время секса, пока не выкрикнет его имя.
Да, да, да. И ещё сотни раз — да.
Наконец, ему удалось расстегнуть брюки. Сразу же медовый запах её возбуждения защекотал чувства. Крису не нужно было смотреть или прикасаться, чтобы знать, что она вся влажная. Он обхватил ладонями сердцевину и издал звук, который вибрировал у её губ.
По какой-то причине она произнесла:
— …никогда не делала этого раньше.
— Что? — Слова проникли сквозь дымку похоти.
— Я девственница.
Это заявление лишь на мгновение остановило его, а затем осознание поразило. Она принадлежала ему. И только ему. Никто никогда раньше не прикасался к ней. Он будет первым. Единственным.
Он знал, что её чистота должна была замедлить, но нет — оно послужило сильнейшим афродизиаком. Сила осознания того, что Изобель выбрала его для первого раза, наполнила чем-то, чего он не мог объяснить.
«Она хочет меня. Меня».
От этого он стал немного безумным, и именно поэтому, когда просунул руку под ленту её трусиков, он промахнулся мимо входа.
Он вообще не мог найти сердцевину.
Просто гладкая кожа?
Ерунда какая-то.
Отстранившись, Крис посмотрел на изгиб её бёдер, увидел, что рука определённо находилась в нужном месте. Но когда он погладил её, казалось, что там всё неправильно.
Он выдернул руку и потянул за трусы, замечая светлые завитки и тёмную ложбинку между ног. Он мог даже видеть розовую плоть. И всё же, когда прикоснулся, наткнулся на гладкую кожу.
И Изобель никак не отреагировала. Вообще.
— Какого хрена?
— Я убью её, — проворчала Изобель, пытаясь сесть. На её лице разлился розовый румянец, глаза полуприкрыты от желания, губы пухлые от поцелуев.
— Убить кого? В чём дело? — Потому что он никогда раньше не сталкивался с такой проблемой. Может, это потому, что он пытался лишить её девственности на освящённой земле? Церковь преграждала ему путь?
— Это волшебный пояс верности.
Изобель заговорила, но ему потребовалось мгновение, чтобы понять.
— Ты серьёзно?
— Вот что сделала мать, когда подарила мне тот поцелуй. Стоило догадаться. Неудивительно, что они меня отпустили.
— Подожди секунду. Твоя мать сделала это с тобой? — Он махнул рукой в сторону невидимого щита, прикрывающий её девичьи части тела. За все годы соблазнения и разврата он никогда не слышал о подобном.
Она пожала плечами.
— Это старая магия. Не думала, что им ещё пользуются. Я знаю, что они пробовали это на Эванджелине, но не удалось. Он предназначен для предотвращения любого вторжения или прикосновения к моему влагалищу.
Он поморщился.
— Обязательно использовать это слово?
— Влагалище. — Она хихикнула, когда он поморщился.
— Это совсем не смешно. — Он указал на её таз. — Как мы его снимем?
— Попросив того священника в соседней комнате обвенчать нас. Пояс исчезнет только после того, как я выйду замуж.
— Мы должны пожениться? — Сама идея ошеломляла.
— Это самое быстрое и простое решение.
Серьёзно?
— Мы не можем пожениться. А твоя семья?
— Я взрослая, и разрешение не нужно. Если священник в церкви не захочет это сделать из-за бумажной волокиты и прочего, тогда мы можем отправиться в Вегас или куда-нибудь ещё, где нас тут же поженят. Как только поженимся, чары будут разрушены, и даже лучше, как только вступим в брак, мой дедушка ничем не может помешать. Мы можем быть вместе вечно.
Изобель все спланировала заранее. А потом она заставит их жить в грёбаном доме в пригороде с детьми.
— Подожди, уточка. Я хочу заняться с тобой сексом и всё такое, но не думаю, что готов жениться.
Она выпрямилась, одёргивая футболку.
— Почему нет? Мне казалось, я тебе небезразлична.
— Да. Но моя жизнь сейчас довольно сложная, учитывая встречу с отцом и всё такое. А ещё ангелы, которые хотят убить меня. Плюс моя мама и вся эта история с пророчеством… Не думаю, что в данный момент я действительно могу кому-то посвятить себя.
— Но ты собирался сорвать цветок.
Что напомнило ему о том, чего он лишился.
— Ты винишь меня за то, что я хочу тебя трахнуть? Ты сексуальная. Какой парень не стал бы этого желать?
— Ты использовал меня. — Произнося эти возмущённые слова, она встала и натянула трусики и штаны на свою запертую шкатулку с сокровищами.
— Нет, если бы я использовал тебя, мои яйца не были бы синими, и ты была бы в лучшем настроении.
— Мудак! — Она замахнулась, но он поймал её за запястье. — Не могу поверить, что я даже думала о том, чтобы переспать с тобой.
— Мы бы не спали. И завтра ты, вероятно, ходила бы с болью, но думаю, что сейчас этого не произойдёт.
— Потому что ты не женишься на мне, — с горечью сказала она.
Он нахмурился.
— Не будь такой. Никто ничего не говорил о том, что мы поженимся. Тебя всё вполне устраивало, пока ты не поняла, что твоя мама наложила на тебя заклятие.
— Со мной всё было в порядке, потому что ты мне небезразличен и хотела с тобой чего-то особенного, и я думала, что ты чувствуешь то же самое. Но ты хотел лишь залезть ко мне в штаны, а теперь, раз не
