на того дьявола в черных очках. Думаю, она поможет если не поймать его, то по крайней мере осложнить ему жизнь. Вот этих двух задач нам вполне хватит. Сосредоточимся на них, а потом уже подумаем, что делать дальше.
Ткот опустил голову словно бы в нерешительности. И молчание длилось довольно долго.
— Звучит так, словно ты точно знаешь, что делаешь, — сказал ткот наконец. — Но ведь тебе всего тринадцать.
— 14, — улыбнувшись сказал Элемрос. — Вот уже 10 минут как.
Мордочка ткота как-то странно перекосилась. Элемрос попытался было понять, что означает эта гримаса, но не смог.
— Поздравляю, — тихо сказал ткот. — Прости, что не приготовил подарок.
— Ничего — пожал плечами Элемрос, — будешь мне должен. Когда попадем в город тысячи зеркал, с тебя подарок и хороший.
Ткот кивнул и выскочил из пещеры.
Элемрос задумчиво посмотрел ему вслед, после чего сжал в руке эфес шпаги. Слегка помедлив он немного вытянул ее из ножен и взглянул на пляшущие на лезвии отблески огня свечи.
— С днем рожденья меня, — пробормотал Элемрос и решительным движением загнал шпагу в ножны.
Глава двадцать третья
Тот, о ком с ненавистью размышлял инспектор Шейн, о котором со страхом думал Элемрос и с не меньшим страхом его ткот, стоял сейчас в фойе музея, где работал детектив Максвел. Завтра здесь должна была появиться траурная фотография именно на том месте, где находился незнакомец в черных очках. Он по-прежнему опирался на трость и, как всегда, было совершенно непонятно, куда он смотрит и уж тем более, о чем он думает.
В этот вечерний час в музее посетителей было еще меньше, чем обычно, более того, последние из них уже покидали пыльные залы, что играло на руку незнакомцу, так как цель его визита была… скажем так, деструктивная. Постояв еще несколько мгновений, незнакомец поправил очки и решительным хоть и несколько медленным шагом направился на второй этаж, где все еще были выставлены зеркала семьи Стефано.
Именно тогда Элемрос позвонил инспектору Шейну. Вернее, попытался ему позвонить. Видите ли, в тот самый момент, когда он взял в руки мобильник, тот вдруг пискнул и на экране замигал значок сообщения. Элемрос нахмурился и ткнул в него пальцем.
Лоб его мгновенно покрылся холодным потом. Вслед за лбом, противные мурашки побежали по спине и ладони тут же в секунду стали противно влажными и липкими.
«У вас есть десять минут, чтобы добраться до музея, господин Стефано. Либо Вы появитесь здесь, один и без полиции, либо я приведу свою угрозу в исполнение».
Элемрос в ужасе вскочил на ноги. Ни на одно мгновение он не усомнился в том, что это жуткое существо поступит именно так, как сказало. Не раздумывая ни секунды, Элемрос выскочил из пещеры и, оседлав свой велосипед, помчался к музею. Если вам интересно, о чем он думал в этот момент, то мне нечего вам рассказать. Не было у него в голове никаких мыслей. Он просто крутил педали и отсчитывал секунды, словно секундомер. «И раз, и два и три», что-то в этом роде. Мимо него проносилась привычная и такая уютная повседневная жизнь, держащиеся за руки парочки шли по тротуарам, пожилые туристы пили кофе, дружелюбный оранжевый свет фонарей мягко убирал темноту.
Мыслей у Элемроса не было, было лишь жгучее желание, чтобы весь этот мирный, добродушный мирок оставался таким, какой он есть. Чтобы не приходили в него жуткие незнакомцы в черных очках, не угрожали в одночасье уничтожить всех этих смеющихся, полных жизни, желаний и чувств людей.
Элемрос крутил педали, время от времени касаясь локтем привязанной за спиной шпаги. Он завернул ее в старую тряпку и теперь это был просто сверток, грязно-серого цвета, на взгляд совершенно безобидный.
Элемрос крутил педали и ни о чем не думал.
Незнакомец в черных очках слегка наклонив голову рассматривал зеркала — подарок родителей Элемроса. Я говорю рассматривал, хотя как я уже говорил, понять куда именно он смотрит было невозможно.
Зеркала должны были уже переместить в подсобное помещение и начать упаковывать, но в связи с трагическими событиями план был основательно пересмотрен. Рабочие, которых наняли заняться переносом и упаковкой как раз в этот момент остановились перед автоматом с закусками, намереваясь слегка подкрепиться перед тяжелой работой.
Незнакомец задумчиво постучал концом трости по паркету и едва заметно покачал головой.
— Уникальная работа, — еле слышным голосом сказал он. — Жаль, что придется ее уничтожить.
Элемрос уложился в срок. Ровно через девять минут он уже был возле той самой двери, на пороге которой его когда-то встретил Гриф. Осколок этого воспоминания мгновенно резанул Элемроса по сердцу. На секунду перед глазами его мелькнули лица Мелли и Максвела, полные счастливых надежд на волшебный мир. Надежд, которым теперь уже точно было не осуществиться.
Элемрос стиснул зубы и провел карточкой Грифа перед замком, ощутив, как скорбь мгновенно утихла благодаря вспыхнувшему в нем гневу.
Элемрос не знал, что незадолго до этого незнакомец вытащил из кармана пачку денег, настолько внушительную, что начальник охраны музея жадно облизнулся и заговорщически прошептал:
— Камеры я выключу и вас тут никто не побеспокоит, но это примерно на полчаса… И, если что-нибудь пропадет, договору конец.
— Не волнуйтесь, — спокойно сказал незнакомец. — Через полчаса меня здесь не будет.
Элемрос не знал об этом, повторюсь, а потому и не заметил, когда вошел через запасной вход, что камера, висевшая под потолком, внезапно перестала мигать красным огоньком. Понятное дело, что он не заметил и того факта, что все остальные камеры в музее сделали то же самое.
Когда вашей жизни или жизни тех, кто вам дорог угрожает опасность, некоторые предпочитают сразу же устремиться навстречу беде, полагая, что ожидание несчастья намного хуже самого несчастья. Элнмрос был именно таким. Поэтому он со всей возможной скоростью взбежал по ступенькам черного хода на третий этаж и притормозил лишь перед дверью, за которой его ждал незнакомец в черных очках.
— Ну чтож, сеньор Доменико Анджело, — прошептал Элемрос, разворачивая шпагу и пробуя ее на вес (тяжеловата она была для его руки, к слову), —
