Сергею пуля угодила в легкое и сейчас лежа на соломенной подстилке, он хрипел, и при этом кровь пузырилась на его губах. Лейтенант смотрел на путешественника во времени, который вертя головой вокруг, пытался найти свои внезапно пропавшие кроссовки. Они были на его ногах до того момента как они втащили в сарай командира, а сейчас исчезли!
— Призрак? — узнал его лейтенант. Володька перестал крутиться.
— Товарищ лейтенант, сейчас мы вас перевяжем, — суетился возле него Митюшин.
— Оставь. Это конец.
— Какой конец? Все до свадьбы заживет, — бормотал красноармеец, понимая, что офицер прав.
— Митюшин, они пришли за золотом, — медленно произнес Карпов. Возле дома ухнула граната, и стрельба на миг замолчала. Эта тишина не понравилась никому.
— Забери у меня карту, — попросил офицер.
— Ценности не должны достаться фашистам. Ты меня понял?
— Понял, — ответил водитель, открывая планшет начальника конвоя. Из дома снова ударил пулемет, но уже один. Не винтовок, ни берданки слышно не было.
— Уходите в лес! — потребовал Сергей Владимирович.
— Мы вас не бросим, — не совсем уверенно ответил Константин.
— Это приказ! Достань мой пистолет.
Митюшин достал из кобуры лейтенанта «ТТ» и отдал ему в руки.
— А теперь уходите. Помни о карте. Передашь ее в Москву.
Водитель бледный как стена повернулся к Володе.
— В базу есть окно в задней стенке. Давай к нему.
— А лейтенант? — пискнул Владимир, смотря на свои босые ноги. Куда могли подеваться эти кроссовки? Разве что Ольга сняла их с него спящего? Спящего? Что-то долго он спит. Кузнецов посмотрел на часы. По задумке уже давно должен был прозвенеть будильник и разбудить его, а он, по всей видимости, молчал. Что произошло? Неужели Оля отключила его? Оля, Оля, что же ты наделала?
— Ты разве не слышал, что он сказал? Да очнись ты! Что ты пялишься на свои ноги? Где твоя обувь? — заметил и Митюшин образовавшуюся проблему.
— Не знаю, — виновато пожал плечами призрак. Водитель ругнулся и подтолкнул знакомого вглубь сарая. Взорвалась еще одна граната и МГ-34 окончательно замолчал. Не стало больше Петренко! Хоть и вредный был мужик, а все равно жалко. Окошко в сарае использовали для выброса навоза из база. Свиньи, испуганные стрельбой сбились в угол и испуганно хрюкнули, когда к ним вошли люди. Кузнецов полез в отверстие первый. Наполовину высунувшись из сарая, он элементарно застрял. Пришлось Митюшину подтолкнуть призрака. От такого толчка Володя плюхнулся прямо лицом в вонючую жидкость. Рот и нос заполнил свиной навоз. Он, стоя на коленях, принялся отплевываться от экскрементов домашних животных. Стрельба окончательно стихла, и теперь можно было даже услышать переговоры фашистов. Они к удивлению Костика разговаривали на русском. Наверное, такой порядок, что в чужом тылу надо обязательно говорить на языке врага.
— Товарищ старший лейтенант, машины пустые! Золота нет! — громко известил неизвестный.
В ответ непонятный набор слов. Наверное, ругались.
— В доме живые есть? — послышался требовательный голос.
— Нет. Все покойники, — докладывали Шнайдеру.
— Где офицер?
— Тут его нет.
— Все обыскать. Мне нужен язык. Слышали?
Дальнейшие действия диверсантов были понятны. Костик приземлился рядом.
— Бежим! — потянул призрак дружка к лесу. Они отбежали от сарая, а выстрелов так и не услышали. Карпов умер или просто потерял сознание. Зато в окошке появилось чье-то лицо, и раздался крик: «- Вижу двоих. Бегут к лесу!»
Несмотря на то, что Кузнецов был без обуви, а бегать босиком Володя никогда не любил, он все равно оказался впереди Митюшина. Тот одной рукой держа карабин, а второй схватившись за бок, еле перебирал ногами. Пришлось даже вернуться к нему.
— Можешь быстрее? — выразил свое неудовольствие гость из будущего.
— Кажись, меня подстрелили, — оторвал Костик руку от своего бока. Ладошка была в крови. Где-то совсем рядом послышалась немецкая речь.
— Беги в лес, я их задержу, — окончательно остановился водитель. Он отвел затвор карабина и удрученно покачал головой. Патронов оставалось на пару выстрелов.
— «Наган» где? — хотел знать Костя об оружии, которое дал Кузнецову.
— Обранил, — признался Володя, отведя глаза в сторону. Митюшин с осуждением посмотрел на товарища. Ни на что не годны эти потомки! Красноармеец достал из кармана гранату, которую выменял у Петрова на пачку «кэмела».
— Живым я им не дамся. Диверсанты в плен не берут, — открыл он для призрака одну тайну.
— Костя, может не обязательно оставаться? До леса совсем недалеко, — не разделял Кузнецов такой решительности к самопожертвованию.
— Почему должен бежать один я? Давай вместе. Всем ведь хочется жить.
— Конечно всем, — с какой-то затаенной грустью в голосе ответил водитель.
— Только мы сейчас умираем, чтобы жили вы. Фашисты от нас не отстанут, пока не получат своего. Возьми карту лейтенанта и беги. Запомни Володя, золото не должно достаться врагу. Эти ценности принадлежат государству. Карту передашь в Москву, кому надо, — напутствовал путешественника во времени Митюшин.
— А как же твои родственники? Кто о них позаботится? — напомнил Володька об их разговоре.
— Государство и побеспокоится, — исключил Митюшин всякую личную заинтересованность в кладе. На этот счет у Кузнецова возникли глубокие сомнения, но высказывать их было не к месту, и не ко времени. Противник наступал на пятки, а до леса еще надо было добежать. Спасибо Оленьке за обувь! — не совсем хорошо подумал о жене Владимир. Прижав карту к груди, призрак помчался к спасительному краю леса, каждый раз чертыхаясь, наступая на колючки и камешки. Он не обернулся, услышав два выстрела. В голове билась только одна мысль, убежать подальше и спрятаться. Наступив на сухую ветку, он, скорее всего, распорол стопу, потому-что острая боль пронзила все тело. Бежать дальше не было сил. Призрак присел к поваленному дереву, когда на опушке прогремел взрыв. Ему не надо было видеть, что там произошло. Все было и так ясно. Митюшин подорвал себя гранатой. Он живо представил себе этот эпизод, и от этого стало не по себе. Он бы явно не смог так сделать. Эх, Митюшин, Митюшин! Вот тебе и последний день полнолуния. Теперь понятно, почему нет сведений о конвое, после появления в районе Относово. Конвоя просто перестал существовать. Он последний оставшийся в живых, кто знал о трагедии. Теперь все стало на свои места. Вот только облегчения от понимания сложившейся ситуации нет. Красноармейцы погибли, а он с больной ногой и картой в руках, словно заяц притаился в кустах. Пора бы закончить эту историю и благополучно проснуться в теплой квартирке, с картой лейтенанта Карпова, а нет! Антураж не поменялся, и он продолжал спать там, тем самым подвергая себя опасности здесь. Кузнецов поднес к глазам светящийся циферблат часов. Ну почему не звонит будильник?
