-- Надо же попробовать хоть раз в жизни! Покаеще не слишком старый.
Наташа улыбнулась и одобрительно кивнула:
-- Попробуй. Я думаю, ты не пожалеешь.
-- Наташ, -- внезапно перевел он разговор впрежнюю тему, -- а это единственный ушиб?
-- Да, -- ответила она мирно. Эта беседа оприческе успокоила ее и отвлекла. Теперь даже о синяке говорить было легко иприятно.
-- Дай посмотреть, -- попросил Максим иосторожно приподнял пальцами ее лицо.
-- Ай-ай! -- завопила Наташа не от боли, а отстраха. -- Аккуратнее!
-- Не бойся. Да-а, -- протянул он, -- вот этоссадина! Болит?
-- Жевать больно. А так - уже не очень. Вчеращипало и ныло сильно.
Снова прозвенел звонок, и вся орава ребятишекхлынула назад в школу, весело смеясь и толкаясь в дверях. Дверь тяжелозахлопнулась за последним из них, и вдруг в один момент все стихло. Этослучилось почему-то так неожиданно, что Наташе показалось, что они с Максимомостались одни не только во дворе школы, но и вообще во Вселенной. Они смотрелидруг другу в глаза, и Наташа боялась, что если хоть на секунду отвлечется, товесь этот сон рассеется. Максим нежно гладил ее за ушком подушечками пальцев,иногда скользил ладонью по шее, забираясь ей под волосы, а Наташе казалось, чтоесли он дотронется до больного подбородка, то больно ей не станет, а наоборотвсе сразу же заживет.
-- У тебя прямо какой-то боевой период в жизни,-- сказал Максим тихо, -- рана за раной. Я чувствую себя виноватым.
-- Да ну, не надо так думать, -- попыталасьНаташа его успокоить, но вдруг поняла, что теряется. Почему-то стала бояться,что любая ее фраза будет жуткой бессмыслицей. Слова путались в голове,расплывались, перемешивались буквами - происходило что-то невероятное. Или этопросто сигнал о том, что сейчас надо молчать и обмениваться взглядами?
Обратила внимание на свое дыхание. Поняла, чтоона совершенно неправильно дышит: неравномерно, слишком часто и слишкомзаметно. Потом проследила и за собственным взглядом, таким же аномальным: ейказалось, что она смотрит Максиму в глаза, а оказалось - смотрит и на губы, ина плечи, и на шею, и на его руку на своей щеке... Обхватила его ладонью за шеюи легонько потянула к себе...
Вот на этом волшебство и рассеялось. Максим елезаметно отрицательно качнул головой и прошептал:
-- Не делай так. Мы же в школе!
И взял ее за запястье, чтобы контролировать еедальнейшие движения. Наташина рука разочарованно сползла на его плечо, потомвниз по груди - и в свободном падении безнадежно повисла вдоль ее тела. И оченьвовремя!
Дверь за спиной Максима скрипнула, и знакомыйвязкий голос учительницы химии позвал:
-- Макс-сим Викторович-ч, можно Вас-с на паруслов?
Максим вздрогнул, и Наташа посмотрела на него сбеспокойством. Он оглянулся. Немолодая и несовременная химичка выглядывала издверей и ждала с недовольным видом. Максим ни слова не сказал Наташе, но и такбыло понятно, что они оба потеряли контроль над собой, и теперь у Максиманаверняка возникнут проблемы.
Наташе безумно хотелось броситься Максимунаперерез, подбежать к химичке и закричать, что Максим ни в чем не виноват! Новдруг у химички к учителю физики совсем другое дело, и своим вмешательствомНаташа может только еще больше подставить его?
Максим вошел в школу и придержал за собойдверь, чтобы она не громыхала. Мельком взглянул вправо - на Андрея, которыйозабоченно следил за происходящим. Миролюбивый Андрей всегда старался наладитьспокойствие между враждующими сторонами, тем более заступался за своих друзей,и тем более за друзей младше него по возрасту. Но сейчас по взгляду Максимапонял, что ему лучше держаться в стороне и делать вид, что ничего непроисходит.
Ольга Борисовна стояла у соседнего окна инетерпеливо постукивала по подоконнику орлиными наманикюренными ногтями.
-- Да, я Вас слушаю, -- подошел к ней Максим.
Химичка смотрела через мутное стекло на улицу,крепко сжав губы. Ее ноздри раздувались от возмущения, но она молчала.
-- У Вас проблемы? -- съязвил МаксимВикторович. Химичка ему не нравилась еще с тех пор, как он здесь учился.
-- У меня?! -- воскликнула женщина. -- Это уВас-с проблемы! Вы дУмаете, я слепая и ничего не замечАю?!
Максим догадался, на что она намекает, нопродолжал блефовать:
-- Вы что-то хотите мне сказать?
Голос химички свистом пронесся по коридору,Андрей по другую сторону от школьных дверей даже содрогнулся.
-- Максим Викторович, Вы ведете себянеприл-лично! Вы слишком мнОго себе позволяете! Вы обнимали ученИцу! Я случайнопосмотрела в окно и все вИдела!
-- Вам на моем месте тоже захотелось бы обнятьее и успокоить. И я бы не возражал, если бы на моем месте сейчас были Вы. Но, ксожалению, Вы не хотите быть другом для своих учеников.
-- РазумЕется! Учителя не должны переходить этугрАнь!
-- Учителя обязаны переходить эту грань! --возразил Максим. И продолжил примерными фразами из лекций по педагогике винституте: -- Эти дети проводят с нами даже больше времени, чем со своимиродителями. Профессиональный педагог - это единственный человек, которыйбольшую часть своего времени отводит на обучение и воспитание детей. Остальныевзрослые, включая родителей, заняты своими профессиональными проблемами идомашними заботами и не могут много времени уделять детям. А для того, чтобысделать учащегося личностью, сам педагог должен обладать независимостью,инициативностью, самостоятельностью... Словом, быть индивидуальностью. И неругайте меня за то, что мои воспитательные методы не совпадают с Вашими! --Максим вошел во вкус: понял, что просто затыкает химичку за пояс. -- Хорошийпедагог должен иметь способность сочувствовать другому человеку, вселять вученика уверенность, успокаивать его; вызывать к себе уважение со стороныучеников, пользоваться неформальным признанием... Думаю, я отвечаю этимтребованиям. Я могу научить этих ребят всему, что будет им необходимо всовременном мире. А Вы можете научить их химии.
Химичка с негодованием сдвинула брови и сгордым видом, ничего не отвечая, развернулась и высокомерно зашагала прочь. Нуи правильно: разве смогла бы она дать Максиму Викторовичу достойный отпор?Максим с облегчением вздохнул. Андрей улыбался ему и с иронией бесшумноаплодировал. Макс только покачал головой в ответ на это и прошептал, словноспрашивая у друга:
-- Что я делаю?!
Наташа заглянула с улицы в окно, возле которогостояла парта охранников - ей показалось, что в окне промелькнул Максим. Так иесть. Он уже освободился от химички и разговаривал с другом. Девчонка соскочилас перил и осторожно пробралась в холл школы. Оглянулась по сторонам - в пустомкоридоре не было никого, кроме Макса, Андрея и молодого охранника Саши.Аккуратно цокая каблучками, подошла к любимому. Спрашивать, чего от него хотелахимичка, не стала. Решила, что спросит у Андрея, потому что заметила, чтоМаксим, похоже, прощается.
