Книга Осколки разбитого неба - Татьяна Минаева

Аня выглядела потерянной и напуганной. Если бы Андрей не был так зол на нее, то обязательно бы обратил на это внимание. Но сейчас он был настолько взбешен ее недельным молчанием, что с трудом сдерживался, чтобы не схватить и не вытрясти из неё всю душу. Хорошо, не душу, но хотя бы ответ на вопрос «какого лешего?!». Стоило Ане только открыть дверь, он впился в нее взглядом. Она отвела глаза, пропустила его в квартиру, а сама застыла в нерешительности, не зная, что говорить и как вести себя дальше. А Андрей все смотрел на нее…

- Я жду объяснений, - негромко, но со стальными нотками в голосе проговорил он. – И постарайся, Аня, чтобы они звучали убедительно.

- Мне надо было… - Чего-чего, а вот убедительности в ее тоне точно не было. Она кашлянула и продолжила: - Мне нужно было одной побыть.

- Ты сама-то понимаешь, что это звучит глупо?

- Прости. - Аня нервно теребила край домашней кофты. Она всегда так делала, когда волновалась, – Андрей уже успел выучить эту ее привычку.

- Так ты объяснишь мне что-нибудь или мне придется из тебя объяснения вытряхивать?! – Он сжал ее плечи и легонько встряхнул. Тут же отпустил. Сейчас, когда в нем кипели эмоции, он легко мог сделать ей больно, а вот этого Андрей точно не хотел.

- Я запуталась. - Она накрыла лицо ладошками и покачала головой. – Андрей… - отвернулась и прижалась виском к дверному косяку. – Паша сказал, что ты приезжал, что ты волнуешься.

- Волнуюсь, - усмехнулся Нечаев, глядя ей в затылок. – Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что я места себе не находил, когда два дня до тебя дозвониться не мог?! Или ты считаешь нормальным поступать так? Ничего не сказала, отключила телефон, - он почти рычал, выплевывая слова.

Злость по-прежнему бурлила в нем, а непонимание всего только усилилось.

Аня развернулась и стояла к нему боком. Волосы ее были распущены и падали на лицо, длинные рукава кофты доходили до середины ладони.

- Нет, - она покачала головой, – не считаю. Прости.

- Прости, - Андрей хмыкнул.

В воздухе повисла тишина. Нечаев еще какое-то время рассматривал стоявшую в метре от него девушку: опущенные плечи, мягкие изгибы тела, красивые ладони с аккуратными тонкими пальцами, светло-каштановые волосы… Несмотря на всю злость он чувствовал какое-то ненормальное удовлетворение от того, что она снова рядом. Усилием воли заставил себя отвести от нее взгляд и осмотреться по сторонам. Высокие потолки создавали ощущение широты пространства, казалось, даже дышится тут легко, свободно. Коридор разветвлялся надвое: по всей вероятности, с одной стороны располагались кухня и санузел, а с другой – комнаты. Квартира была явно большая, но требовала хорошего ремонта: обои в коридоре пожелтели и кое-где отошли от стен, паркет стерся, потолки не мешало бы побелить, а мебель и вовсе поменять на новую.

- Чья это квартира? – сухо осведомился Андрей.

- Двоюродной бабушки, я тебе рассказывала про нее. - Аня проследила за направлением его взгляда. – Тут три комнаты. Бабушка уже давно эту квартиру на нас с Пашей переписала, но он тут практически не бывает.

- Понятно.

Она затихла и прикусила нижнюю губу. Было ясно: все эти пустые разговоры его интересуют мало. По крайней мере, сейчас. Он злился и даже не пытался скрыть этого. Что же, право на это он имел. Аня тяжело вздохнула.

С самого утра она мучила телефон. Решила, что дальше отсиживаться тут не имеет смысла. Точнее, не имеет больше смысла прятаться от Андрея. Если уж на чистоту, смысла это не имело вообще, она это осознавала, но была настолько растеряна, что не понимала, что делать. И сбежала. Трусиха. А потом, выслушивая от брата укоры и рассказы о том, как волнуется за нее, дуру, Андрей, едва сдерживала слезы. Каждый раз хотелось бежать обратно, к нему, обнять и почувствовать его дыхание совсем близко, у своего виска. Но она боялась. Потому что все могло кончиться слишком быстро и слишком больно.

Но прошла неделя, а ответа на вопрос «что делать» так и не нашлось. Несколько раз Аня порывалась включить телефон и несколько раз откладывала его в сторону. Дошло до того, что, в очередной раз взяв сотовый в руки, она разревелась. Довела себя, нечего сказать! Зло стерла слезы со щек и все-таки включила мобильный. И сразу набрала Нечаеву. Чтобы не дать себе возможности передумать, потому что все: и этот побег, и эта неделя добровольного затворничества, и эти изматывающие мысли, и эти страхи – всё это было бессмысленно.

- Андрей, - не поворачиваясь, тихо позвала Аня, - скажи… когда мы встречались… в тот первый месяц… когда был спор… - Слова давались с трудом, словно ей приходилось выдавливать их из себя. Она сглотнула и, выдохнув, договорила: - Скажи, у тебя были женщины?

- Зачем тебе? – Пауза была долгой. Теперь же Нечаев смотрел на Аню серьезно, будто пытался молча понять ее: ее сущность, мысли, чувства.

- Просто хочу знать, - она дернула плечиком.

- Да, - после еще одной затяжной паузы сказал он.

- Ясно.

Аня, казалось, стала совсем маленькой, сжалась. Плечи ее поникли еще больше, голова опустилась. Она натянула рукава кофты ниже и отвернулась, пряча глаза.

- Что тебе ясно?! – В один шаг Нечаев оказался перед ней. – Что тебе ясно?! – гаркнул он, схватив ее за руки. Тряхнул так, что голова Ани дернулась. - Сейчас все по-другому, это тебе ясно?! Ты же… Аня, неужели ты не понимаешь, что люблю я тебя?! – Он вглядывался в ее лицо, в каждую черточку, в распахнувшиеся карие глаза. – Все по-другому, - практически просипел он и с силой прижал Аньку к себе. Почувствовал щекой ее мягкие волосы и дыхание у себя на шее. Она дышала прерывисто, нервно. Погладил по голове, поцеловал в макушку. Прикосновения стали мягкими, нежными, успокаивающими. – Люблю, - выдохнул он у нее над виском и прильнул щекой к волосам.