— Тебя же в реанимацию не пустят. Просидишь в больнице всю ночь в коридоре. Одну я тебя не отпущу, а ребёнка мы с собой не возьмем. Ему пора спать. Я, как отец, запрещаю тебе тащить Андрюшку на ночь глядя. Подумай сама, ты же умная женщина.
Полина улыбнулась и всерьёз задумалась над словами Кирилла, понимая, что он в чём-то прав. Прикусив губу, девушка обречённо вздохнула и жалобно протянула:
— Но я не могу его бросить в беде!
— Понимаю. Мы приедем завтра.
— Но из больницы просили приехать сегодня, — упорствовала Полина. — Он ведь мой друг!
— Ты сама даёшь ему надежду, — смущённо заметил Кирилл. — Он для тебя друг. А ты для него кто? Тоже подруга?
Полина поражённо застыла, понимая, что сама же виновата в том, что друг её детства продолжает надеяться непонятно на что.
— Ведь можно попросить кого-то, — предложил Кирилл.
— Только кого? — задумалась девушка, прижимаясь щекой к его груди.
В этот момент мобильный Полины снова зазвонил. На дисплее «горела» Тася. Легка на помине.
— Привет, подруга! Как жизнь?
— Плохо, Таська, — мрачно проговорила Полина.
— Что случилось?
— Дима попал в реанимацию. Его ранили ножом во время драки в ночном клубе. Мне позвонили и попросили приехать, а сына некому оставить. Да и Кирилл сейчас у меня.
— Ну и правильно! Разбирайся со своим мужиком, к Димке поеду я, — торопливо проговорила Тася.
— Что?
— Я съезжу к нему. В какой он больнице?
Больше всего Полину удивило, что всегда безразличная к Дмитрию подруга внезапно решила помочь. Наверное, она что-то пропустила. Видимо, Тасе нравится Дима.
— Вот и отлично, — со смешком заявил Кирилл. — Пусть забирает его себе.
***
Тася застыла посреди больничного коридора и растерянно огляделась по сторонам. Всё бы хорошо, но она напрочь забыла, куда идти дальше. В ушах нарастал гул, сердце колотилось как бешеное. Просто замечательно! Может наконец-то она сможет обратить на себя внимание?
В конце коридора сидела медицинская сестра, что-то записывающая в своём журнале.
— Прос-тите, — краснея и запинаясь, пролепетала она, обращаясь к девушке в белоснежном халате и накрахмаленной шапочке. — Я Земцову Дмитрию Александровичу.
Медсестра подняла глаза на взволнованную Тасю. На лице показалась тень недоумения.
— Звонили два часа назад, — пояснила Тася. — Просили приехать.
Девушка решила не уточнять, кому именно звонили. Она прикусила губу, наблюдая, как в глазах медсерстры мелькнуло понимание.
— А! Вы к Земцову? — догадалась она.
— Да, — кивнула Тася.
Медсестра порылась в своих записях и с облегчением произнесла:
— А, вы, наверное, его невеста. Понятно-понятно, мы звонили вам, Полина. Ваш жених всё ещё в реанимации, но его жизни уже ничего не угрожает. Завтра утром переведём в обычную палату.
Тася мучительно улыбнулась и облегчённо выдохнула. Сначала она хотела признаться, что никакая она не невеста Димы, но потом сообразила, что если она заявит об этом, то её просто не пустят к нему.
Передернув плечиками, она откинула со лба мешающую прядь и во все глаза уставилась на блондинку в халате.
— А что с ним? — с тревогой в душе спросила Тася, нервно теребя рукав ярко-малинового джемпера.
— Вот, Полина, пройдите сюда, Вас будет ждать лечащий врач Земцова, — быстро проговорила девушка, торопливо записывая на листочке фамилию врача. — Он Вам всё расскажет.
— Спасибо! — прошептала Тася и ухватилась за листик. — Спасибо огромное!
Девушка уже вихрем летела по коридору в сторону лестницы. Она неслась только с одной мыслью о Димке. В этот момент она испытывала смешанные чувства облегчения и досады. Конечно, радоваться тому, что Дима попал в аварию — грех, но радость от того, что подруга оказалась слишком занятой, играла ей на руку.
В нужном ей коридоре девушку нетерпеливо ожидал коренастый мужчина лет пятидесяти. Он нервно поглядывал на часы и косился на входные двери в отделении. Когда Тася остановилась в дверном проёме, его лицо прояснилось, и он поспешно шагнул к ней навстречу, прижимая к груди папку с листами.
— Полина, здравствуйте, я рад, что вы смогли приехать так быстро, — учтиво проговорил он и устало улыбнулся. — Меня зовут Виктор Владимирович, я лечащий врач вашего жениха.
— Очень приятно, — проговорила Тася и энергично пожала протянутую руку доктора.
Девушка пристально посмотрела в уставшее, помятое лицо немолодого врача. Белки глаз покраснели, под глазами залегли тени от недосыпа, тонкие губы сжались в чёткую жёсткую линию.
— Как он? — полушёпотом спросила Тася. — Как Дима?
— Ему уже лучше. Думали, что случай более тяжёлый. Завтра его должны перевести из палаты интенсивной терапии в обычную. Если, конечно, ситуация будет стабильной… У него ножевое ранение в правой верхней части грудной клетки, сломаны рёбра и многочисленные ушибы мягких тканей.
— Ужас, — едва слышно просипела Тася. — Но ведь он поправится?
— В рубашке родился! Видимо, его хотели ранить в сердце, а попали в противоположную сторону, но лёгкие не задели. Увернулся парень. Мы выделим Земцову отдельную одноместную палату.
— Я могу его увидеть? — поинтересовалась Тася, ощущая, как внутри что-то сжалось от боли и тревоги.
— Завтра, моя хорошая. Езжайте домой, а утром можете взглянуть на него, — нейтральным тоном ответил врач.
— Нет, я буду ждать. Здесь.
Они остановились возле палаты номер шесть. Виктор Владимирович внезапно затормозил и прибавил самым, что ни на есть серьёзным тоном:
— Полина, у Дмитрия Земцова нашли в крови внушительную дозу алкоголя. У вашего жениха есть пагубная привычка? Полиция сказала, что в его машине тоже лежали пустые бутылки от алкогольных напитков. Он, к тому же, садился нетрезвым за руль?
Тася похолодела, замерла и уставилась расширенными от ужаса глазами. В её голове постоянно вспыхивали картины, одна другой страшнее.
— Нет, — девушка отрицательно замотала головой. — Нет. Я не знаю.
Он был пьян не только в клубе! Он туда приехал пьяным?! Сел в таком состоянии за руль? Конечно, она об этом не знала. Но вот знала ли Полина? В этот момент, Тася ощутила взрыв необъяснимой ярости. Димка, такой милый и заботливый, за любовь которого, она бы отдала всю свою жизнь, не нужен был подруге. Полине не нужна была его любовь, преклонение, забота и внимание. Этот потрясающий мужчина смотрел на подругу так, будто она была для него целым миром. Девушка почувствовала, как в душе шевельнулась злость, приправленная завистью и обидой.
