Они крались сквозь высокую траву, которая даже им доходила до бедер, высматривая что-то, и выглядели очень нервными.
Мое сердце колотилось так отчаянно и больно, что я едва могла дышать, чувствуя ладони Черного на своем лице и слыша его приглушенный голос, но не разбирая слов, хотелось сбросить эти оковы и кинуться вперед… чтобы обнять их.
Крепко-крепко. До ломоты в костях.
Чтобы хотя бы на секундочку снова вдохнуть полной грудью родной запах папы и любимого дядюшки.
Чтобы снова ощутить себя любимой малышкой в сильных руках, когда мир не был таким жестоким и всегда оставался за пределами нашего дома, где было тепло, уютно и ничего не страшно.
Ослепленная своим желанием, я пыталась бежать, но понимала, что не двигаюсь.
Пыталась кричать им, но понимала, что не слышу ни единого звука.
Все оставалось в том мире, где они были уже мертвы.
Где царила лютая зима и жестокие нравы, а волки спокойно спали на снегу вокруг маленького домика…
Я билась в истерике, всхлипывала и пыталась оттолкнуть от себя Колдуна, который обманывал мои глаза, показывая то, что было таким желанным и близким, оставаясь таким невыносимо далеким, я не сразу увидела, что и папа, и дядюшка были иными.
Не такими, как я видела их с самого детства.
Молодые. Без седины в волосах и бородах. Без морщинок в уголках глаз.
Слишком смелые, слишком горячие, чтобы подумать о том, что могло ждать их в будущем.
В простых кольчугах. А еще с кровью на руках и тяжелыми мечами наперевес.
Их волосы были мокрыми от пота и дыхание тяжелым и сбивчивым, словно они бежали долго и из последних сил.
— …должны быть где-то здесь.
Я закрыла глаза, слыша голос отца, который почти не изменился, несмотря на его молодость.
В нем были все те же нотки силы и властности, благодаря которым никто не мог держаться с ним высокомерно, какой бы чистой княжеской кровью не обладал.
— Уже зашли достаточно глубоко в лес. Где эти чертовы камни?!
Папа был зол. И сильно нервничал.
Как в тот день, когда дядюшка сказал страшные слова о том, что Зверь пришел.
— …Черный? — прошептала я, отчего-то задрожав и прислушиваясь к себе и собственным ощущениям, чтобы только понять, что он все еще рядом, и я не потерялась между реальным миром и тем, что было перед моими глазами.
— Смотри и слушай, Рада.
Это было полным безумием, но сейчас присутствие рядом Колдуна успокаивало меня.
— Зачем я должна видеть все это?..
— Чтобы понять.
Я тяжело сглотнула, понимая, что выбора у меня нет.
Значит, нужно было понять, что это всего лишь воспоминания Черного и не больше, даже если сердце продолжало колотиться при виде папы и дяди, что были так близко и казались такими нестерпимо реальными.
— Не нравится мне все это, — дядя остановился, вытирая пот с лица и оставляя после своей ладони кровавые разводы. — Пока еще не поздно давай вернемся назад!
Он положил широкую ладонь на плечо отца, и теперь я видела собственными глазами, что рассказы о том, что они всегда были вместе и поддерживали друг друга с ранних лет, не были ни преувеличением, ни красивой легендой, которую любили рассказывать во время пирушек, славя своих князей, воины и приближенные отца.
— Не вернемся! — свел упрямо и хмуро брови отец, в чьей шевелюре еще не было проблеска седины, а глаза смотрели прямо и тяжело. — Не можем свернуть с этого пути!
— Это все плохо кончится! У меня душа не на месте, понимаешь?
Отец отбросил от себя руку брата, словно презирал его за эти слова, а мне сделалось не по себе.
На моей памяти отец и дядя часто спорили.
Иногда на повышенных тонах.
И дядя всегда был единственным, кто мог сказать поперек слова самого князя, не боясь расплаты или его ярости. Чаще всего отец отступал. По крайней мере, всегда задумывался над тем, почему они не могут прийти к единому решению с братом… но не сейчас.
Не в этот раз.
— А твоя душа будет на месте, если они придут в наш дом и заберут то, что принадлежит нам?! — рявкнул отец, так, что откуда-то с веток вспорхнула испуганная пташка, а я поморщилась, слыша в голосе отца то высокомерие и власть, которых никогда не слышала за свою жизнь, проведенную рядом с ним.
Да, он был мрачен.
Да, он мог задавить своим взглядом.
Но он никогда не позволял себе говорить так уничижительно и язвительно.
Вот только и дядя никогда не отступал.
И сейчас он встал почти нос к носу с отцом, буквально прорычав ему в ответ:
— Все, что ты имеешь — их заслуга!
— Не говори глупости!
— Это ОНИ встали перед тобой стеной, защищая от врагов! Это ОНИ подняли тебя на ноги после ранения, от которого любой человек бы погиб! Это ОНИ стали твоей армией и опорой и подарили доверие людей!
Отец оттолкнул дядю снова. Нервно, злобно, явно не собираясь прислушиваться к тому, что пытался сказать брат, заставляя мое сердце холодеть оттого, как себя вел и что делал папа сейчас.
— Я не просил их делать это!
— Тогда откажись от всего, что имеешь и уйди прямо сейчас! — рявкнул дядя, ударив отца в грудь ладонью. — Оставь свои деньги, забудь эти войны, откажись от того, чтобы быть князем! Вернись в нашу прошлую жизнь на клочке земли, где ты не грезил властью!
Воздух вокруг них накалялся, оттого как двое мужчин не могли прийти к единому мнению, и каждый не собирался отступать.
— ОНИ поддержали тебя за чистоту помыслов! За то, чтобы ты оберегал людей и собрал под своим крылом, потому что знаешь на собственной шкуре, какого это — жить в нищете и угнетении! Они поверили в тебя, шли бок о бок, защищали собственной спиной от смерти, что шла за тобой по пятам! И за всю ту помощь, которую невозможно оценить, они попросили всего лишь клочок земли в лесу! А ты хочешь ударить их в спину!
Лицо отца побагровело, когда он дернулся вперед, хватая дядю за кольчугу:
— Я хочу жить спокойно, зная, что ОНИ не придут спустя пару лет, если решат, что клочка земли им недостаточно! Ты сам видел, что они такое! Ни люди, ни звери! Видел их силу, их скорость, их дьявольские знания, с которыми они и мертвых способны поднять и живых поставить на ноги! Как мы сможем остановить их, если они решат, что больше не хотят сидеть в тени леса?! На земле нет такой силы, которая способна остановить тех, в чьих жилах течет звериная кровь!
— Но ударить их в спину — это низко и подло!
— Это наш единственный шанс выжить самим! Если ты слишком благородный для этого, то отдай мне этот кинжал, я все сделаю сам!
