Насыщенно-розовые, цвета фуксии глаза смотрят на меня внимательно, с оттенком добродушной иронии.
- Оя рада гостям. Надо же, у паршивца и правда оказалась невеста! Оя уж думала, это предлог, чтобы сбежать от Ои, не заплатив за лечение.
И розовокожая бросила на Генриха такой взгляд, чуть ли не облизываясь, что я едва не подавилась травяным чаем, который нам гостеприимно налили на заросшей цветами плетёной террасе с видом на море.
- И что же, интересно, она от тебя просила в качестве платы? – прошептала я Генриху угрожающе, пытаясь одновременно держать милую улыбку, чтобы не сердить хозяйку. Кто её знает, на что она способна в гневе. Хотя… ещё неизвестно, на что я способна в гневе. Возможно, скоро узнаю. Как раз подбираюсь к нужной точке кипения.
- А это не важно, - промурлыкал мне мой несносный жених, по-хозяйски обнимая за талию и придвигаясь совсем близко на узкой скамье. – Я ей сказал, что берегу себя для невесты…
Морж рядом подавился чаем и сделал вид, что откашливается, а сам подрагивал всем телом от тщательно давимого смеха.
- Ири, стукни-ка дядюшку Моржа от души по спине за меня, - вежливо попросила я.
- С огромным удовольствием стукну! – кровожадно отозвалась Ири. Морж немедленно перестал кашлять и отсел подальше, во избежание.
- А может, хоть ты останешься с Оей? – с надеждой повернулась хозяйка к новой жертве, прикладывая ладонь к обширному бюсту. Бюст призывно заколыхался под облегающей одеждой, которая была сшита из лоскутков синей ткани и оставляла открытым впалый розовый живот.
- Не останется, - мрачно ответила ей Ири, дотянулась-таки до Моржа и так врезала ему по спине кулаком, что тот чуть со скамьи не свалился и с удивлением воззрился на хрупкую девушку.
- Бедная, бедная Оя… - всхлипнула хозяйка, сноровисто наливая себе в чашку еще чаю из пузатого медного чайника. – так и останется последней из ошак-изым… Память о нашем славном народе сотрётся с лица земли, как только я умру… а я так хотела подержать на руках своего малыша… Может, кто-то из вас-таки передумает, а? Я бы хорошо ухаживала за мужем!
И она широко улыбнулась во все свои… кажется, штук пятьдесят острых зубов.
Морж сглотнул и придвинулся обратно к Ири. Даже Генрих слегка напрягся, и я решила срочно переключить на что-нибудь опасное внимание знахарки.
- А кто такие «ошик-изым»?
- «Ошак-изым»! – поправила меня Оя. – Мой народ. Бесславно сгинувший от удара жестокой стихии. Извержение вулкана погубило наш маленький островок, на котором мы жили, не зная горя, много-много веков. Мужчины, женщины, старики, дети… никого не стало. Я в тот день вышла в море на лодочке, собрать редких водорослей для зелий. Это меня и спасло. Сейчас думаю – зря. Лучше бы вместе со всеми. Не так горько, и сны не мучали бы…
Мы замолчали. Оя плакала, не вытирая крупных розоватых слёз, одновременно улыбаясь и попивая чай, а мы не находили слов и просто продолжали молчать. Подарок подкрался к ней, положил ушастую голову на колени, и она машинально погладила его, проскрежетав коготками по камню.
- Слушайте, а у нас же есть в команде ещё один холостяк непристроенный! – встрепенулась я, когда молчать стало совсем уж невмоготу.
Оя перестала реветь и заинтересованно прислушалась.
- Точно! – понял меня с полуслова Генрих. – Хватит ему уже в каюте торчать, пора вытащить на берег за шкирку, и пускай идёт, знакомится! Хоть какая-то польза будет.
- А, тоже моряк? – слегка разочарованно скривила клыкастую физиономию Оя. – Нет, вы не подумайте, я не привередничаю! Я вообще на любого согласна. Но хорошо бы не моряк – от них противно несёт ромом, а меня воротит от этого запаха.
- Не волнуйся, от него не несёт, - успокоил её Генрих. – Этот сноб брезгует добрым матросским ромом и повсюду возит с собой ящики самого изысканного вина из графских погребов…
Я вскочила на ноги.
Присутствующие воззрились на меня с удивлением, и я подняла руку с просьбой помолчать секундочку. Вот она! Вот она, мысль. Я, наконец, смогла ухватить её за хвост.
Странный запах в каюте – в тот день, когда я обнаружила грязный отпечаток ботинка на бальном платье. Неприятный запах, который казался неуместным на корабле. Здесь все пили только ром – а в каюте гадко пахло вином.
Какая же я дура! Столько времени была слепа. Это же было так просто!
Подарок подозрительно спокойно реагировал на Ири… это совершенно точно не она нанесла ему рану.
Лис говорил, что кокон пробил мужчина – когда мы в первый раз поставили капкан на Маску в гостевых покоях дворца маркизы. Во второй раз капкан поймал Ири в образе служанки – и она не смогла выбраться из него! А на её ладонях и следа не было от каких-либо порезов, которые могли оставить те пятна крови на сколотых краях кокона.
Очевидно же, что их было двое – людей в тот вечер на балу, которые вышли на охоту. Только у каждого была своя собственная цель. Мы поймали только одного – Красную Маску – и расслабились, решили, что теперь-то в безопасности. Надеюсь, не поплатимся за свою самонадеянность.
Я повернулась к Генриху, который настороженно ждал моих слов, стоя рядом в напряжённой позе.
- Надо срочно возвращаться на корабль. Если ещё не слишком поздно. Кажется… у меня много очень неудобных вопросов к Эдварду Винтерстоуну.
Глава 36. Цена милосердия
Я растерянно посмотрела на жениха, невольно сжимая руки в кулаки.
- Боюсь... что Эдвард Винтерстоун всем врал. Это он ранил моего лиса.
Взгляд Ужасного Принца моментально стал жёстким.
- Морж – на корабль. Ири, не дёргайся. Это задача не для тебя – будет странно, если приказ о задержании одного из членов экипажа принесёшь именно ты. Могут не послушаться. Винтерстоуна до моего прибытия не допрашивать, запереть в каюте с охраной. Прислать сюда кого-нибудь с отчётом.
Генрих отдал чёткие отрывистые распоряжения прежде, чем спросил, на чём основаны мои обвинения. Возможно, понял по моему потрясённому лицу, что всё серьёзно. В любом случае, такое доверие меня тронуло.
Морж коротко кивнул и скрылся из глаз – по его габаритам я бы в жизни не подумала, что он способен передвигаться так быстро.
- А мы?.. – робко спросила я. Чувствовала полнейшую растерянность. Всегда почему-то как в первый раз удивляюсь, столкнувшись с людской подлостью.
- А мы пойдём медленно и со всеми предосторожностями, как только нам сообщат, что Эдвард на борту и вежливо… ну, или не совсем, усажен ждать нашего возвращения. – Словно почувствовав моё состояние, Генрих незаметно оказался рядом и уже провожал меня обратно в кресло, не торопясь снимать с талии твёрдой руки. – Этот порт – лабиринт. Не хотелось бы из-за угла получить неожиданный привет, пока будем добираться вместе с тобой, если Винтерстоун уже успел смыться. Спасибо, но я научен горьким опытом. А ты пока расскажешь всё по порядку. В чём именно ты его подозреваешь?
