Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Но теперь Донни садился в баре, болтал с ней, постукивал своими толстыми пальцами по коричневой бутылке, и все вспоминалось снова. Буйные ночи, быстрый кайф, которого хочется все больше и больше. Донни был силен в этом – он все устраивал, у него всегда были деньги, и он знал, кому позвонить. Она покурила крэк только однажды – он был грязным на вкус, и после этого у нее долго дрожали руки.
Тем вечером Луне привиделась ее сестра, Марианна. Пять лет назад Марианна убежала из дому, исчезла, пропала. «Где ты? – спрашивала Луна темноту спальни Донни. – Ты тут?» Но Марианна не отвечала, только улыбалась своей улыбкой с ямочками на щеках, запрокидывала голову и хохотала.
Как-то утром Луна проснулась рядом с Донни и решила, что хватит. «Ты смотришь на других женщин, я не могу тебе доверять», – сказала она ему, но на самом деле думала о том простом факте, что между ними нет ничего настоящего, только шелестящий шорох кожи о кожу, только дешевое приятельство, основанное на слабости.
А теперь, в баре, Донни вел себя так, будто Луна была не права.
– Ты разбила мое сердце, – заявил он, выпив два пива. – Я так по тебе тоскую.
Сначала она вела себя, как будто он шутит.
– Кончай, Донни, – сказала Луна. – Иди приставай к своей девушке.
Но он все приходил и приходил. В каждую ее смену он сидел там, свисая с одного и того же барного стула. Стакан за стаканом, пока она не начинала недоумевать, как он вообще не падает с этого стула. Как-то он схватил ее за руку, когда она забирала пустой стакан. Она дернулась, но он держал крепко, по его лицу проползла улыбка, и он отпустил ее. У него на запястье была татуировка – летучая мышь. Она раньше не видела ее, это что-то новое.
Обычно он приходил в будние дни по вечерам, когда народу в баре было немного. Луна старалась не обострять ситуацию, отвечала ему несколькими словами, смеялась и уходила, но при виде его ее пульс учащался. Она знала, что он смотрит на нее, пока она разносит напитки клиентам, нагибается, чтобы достать лед, расставляет ровными рядами чистые стаканы. У него были мутно-карие глаза, и Луна думала, почему же она раньше не была осторожнее. Почему не поняла, что он собой представляет.
* * *
На третьем свидании Джо рассказал Луне о Сандрин.
Джо сидел на своем диване и смотрел бейсбол, под ногами валялась куча пустых пивных бутылок. Его уволили три недели назад, и с тех пор он выходил из квартиры только один раз. Он ждал, пока Сандрин вернется домой, и пил пиво за пивом из солидарности со своей командой, которая проигрывала, и со всеми мужчинами мира, любящими своих отсутствующих женщин, думающих, с кем они могут трахаться, и почему любовь не утешает и не ободряет их так, как они всегда надеялись.
Игра закончилась, команда Джо проиграла, и Джо выпил еще пиво, а потом еще одно. Было уже за полночь, два ночи, три ночи. В двери повернулся ключ, и каблучки Сандрин процокали по кухонному полу, сумочка и ключи с хлопком и звоном упали на стол, секунда тишины, пока она снимала туфли, звук тихих босых шагов, и она появилась в гостиной.
– Господи, ты еще не спишь? – Она была пьяна, даже Джо заметил это, хотя и сам был пьян, даже пьянее, чем она, но все равно он слышал опьянение в ее голосе и видел в ее движениях.
– Я ждал тебя, – сказал Джо. – Ты была у Анны?
– Нет, там, у одних с работы. – В последнее время они были заняты с сезонной коллекцией, или это было месяц назад? Джо было трудно следить – Сандрин особенно об этом не распространялась.
Телевизор показывал сцены из приемного покоя, врачи бежали по экрану, молодая женщина в зеленом хирургическом костюме плакала.
– Знаешь, Джо, я так больше не могу, – сказала Сандрин. Она произнесла это на одном дыхании, глядя на экран. Она не моргала и стояла, прижав руки к животу, словно ее тошнило, и она старалась удержать что-то внутри. «У нее такие крошечные ручки, такие тоненькие пальчики», – подумал Джо. Ключицы Сандрин выдавались под тканью блузки, и Джо хотелось поцеловать их, поцеловать ее твердые, угловатые косточки.
– Джо, я просто не желаю всего этого! – Сандрин внезапно возвысила голос, как будто он начал спорить и как-то возражать ей. – Я не желаю рожать тебе детей. Не желаю ехать с тобой в отпуск. Не желаю ходить с тобой ужинать. Не желаю видеть, как ты чистишь зубы. Не желаю, чтобы мы состарились, поглупели и умерли вместе. – Теперь она подняла руки вверх и трясла ими, и мелкие складки плоти дрожали на тыльной стороне этих рук.
Джо так и сидел на диване перед телевизором. Он не произнес ни слова. Ему в голову не приходило ни одной мысли.
– Я не считаю, что ты плохой, дело не в этом. – У нее определенно начал заплетаться язык, механически отметил Джо. – Но я считаю, что ты грустный, и считаю, что ты скучный. – И она протянула это слово: ску-у-учный. – Посмотри на себя – смотришь бейсбол и пьешь пиво. – Она глубоко втянула в себя воздух. – Мне надоело, Джо, вот и все, правда. Ты не тот, кем я тебя считала. Прости, но это правда. Сандрин выглянула в окно, откуда раздавались звуки утренней работы мусорщиков – скрежет металла по асфальту. – Я заслуживаю больше… больше… больше… – Джо ждал, чтобы она закончила фразу, – чего еще больше ей нужно? Но она отвернулась от него, ушла в спальню и захлопнула дверь.
Джо слышал, как она что-то там подвинула – комод? журнальный столик? – прямо под дверь и затем начала швырять в стену разные вещи, потом в раковине зашумела вода, потом душ, и снова кидание, шорох, хлопанье дверцами и двиганье ящиков, скрип шкафа. Джо так и оставался сидеть перед телевизором. На экране в приемном покое происходила какая-то суета – к волосатой груди какого-то мужчины прижимали электроды, и его тело дергалось от ударов тока.
Джо проспал эту ночь на диване, а с утра ушел из квартиры пораньше. Он пошел в зал, где поднимал тяжести и бегал на тренажере до тех пор, пока взмок и у него закружилась голова. Мускулы дрожали, дыхание жгло. Он принял душ там же, в зале, и, вернувшись, обнаружил, что Сандрин исчезла, так же как все ее платья и туфли, мелочи и книжки, квартира была пустой и чистой, как отполированная песком морская ракушка, выброшенная прибоем на берег.
* * *
– Вот и все, – сказал Джо, глядя на Луну через стол. – Сандрин хотела больше. Больше чего? Я даже не знал, что она ведет счет. Как баллы или что-то такое.
– Пятнадцать за цветы, – ответила Луна. – Как минимум пятьдесят за драгоценности. – Она пила свою третью «Маргариту», густо украшенную солью по краям. Эта Сандрин казалась Луне экзотическим животным, которое редко встретишь в природе, но которое внимательно изучают и с которым бережно обращаются. Последний мужчина, с которым спала сама Луна, был женат и с двумя детьми, и ему нравилось капать горячим воском ей на спину. Он видел такое в кино, объяснил он, и мелкие ожоги на коже почти немедленно трансформировались для нее в теплоту.
– Даю тебе двадцать очков за сегодняшний ужин. И еще десять, если мы пойдем танцевать, – сказала Луна.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
