— Ты тут решила остаться или поедешь с нами?
Приоткрыв один глаз с таким видом, будто бы я просто дремала, я смогла лицезреть моего бравого товарища в весьма зрелищном виде: футболка местами запятнана кровью, в руке пистолет.
— Хоть сейчас на обложку, — пробормотала я, приняв его руку и поднявшись. Мы спешно покинули дом, и на этот раз я старалась не смотреть по сторонам, хотя никто мне этого не запрещал. Почему-то подумалось, что сии картины плохо скажутся на моем пищеварении. По пути мы прихватили Рому, и теперь, шествуя втроем по широкому коридору, еще больше напоминали героев боевика. Правда, оказавшись во дворе, Тимур кивнул мне, указывая на машину, и я быстро разместилась на заднем сиденье, наблюдая, как мужчины обливают дом из канистр.
— Никакой фантазии, — покачала я головой, вспомнив, что прошлый дом Тимур тоже поджег, — впрочем, может, это его визитная карточка.
Мне не терпелось узнать все подробности, чтобы, наконец, сложить в голове четкую картину, о которой я уже догадывалась, потому я ерзала на месте, ожидая, когда же мы уедем. Дом загорелся, Тимур быстро сел за руль, Рома открыл ворота и запрыгнул на переднее сиденье. Мгновенье, и мы уже несемся по очередной лесной дороге в неизвестном для меня направлении. Я сунула голову между сидений и, переведя взгляд с одного на другого, спросила:
— Ну, что скажете?
Мужчины переглянулись, и Рома печально вздохнул, после чего достал из кармана кошелек, вытащил оттуда сто евро и сунул их в карман Тимуру.
— Это за что? — поинтересовалась я.
— Мы поспорили, сколько ты сможешь не задавать вопросов. Рома поставил на две минуты, я на тридцать секунд. Как видишь, удача сегодня на моей стороне.
— Очень смешно, кто эти люди?
Тимур вздохнул.
— Может, ты составишь мне список вопросов и пришлешь по электронной почте?
— Или ты мне все немедленно рассказываешь, или я иду к Старкову, мне кажется, в отличие от тебя, он меня выслушает с удовольствием, и мы вместе составим тебе список вопросов.
Мой друг снова вздохнул, покосившись на Рому, потом сказал ему:
— Расскажи ей про медальон, иначе она не успокоится, я ее хорошо знаю. Ее болтовня хуже, чем вода по темечку.
Я обиженно засопела, но тут Рома заговорил, и мои обиды на время ушли на второй план.
— Все просто, Юля. С субъектом, почившим ныне в доме, я состоял в дипломатических, но не очень выгодных для меня отношениях. Скажу по секрету, я только по трудовой книжке системный администратор, основная моя профессия — хакерство. При чем в крупных масштабах. Этот субъект долгое время за мной наблюдал, собирая материальчик, а когда его оказалось достаточно, предложил мне работать на него. Условия такие, как ты понимаешь, что я не смог отказаться. Сечешь, о чем я?
— Я не дебилка, — обиженно заметила я.
— Извини, я не хотел тебя обидеть. В общем, я стал трудиться на этого дядечку, выказывая все возможное расположение, однако более всего мне хотелось получить компромат. И мне выпала такая возможность, когда в моем доме объявился некий субъект.
— Мадянкин, — проявила я сообразительность.
— Я же говорил, иногда у нее в мозгу что-то клинит, и она начинает соображать, — влез Тимур.
— Еще одно слово, и я так ударю тебя по голове, что ты лично уже никогда не сможешь соображать.
— По твоей милости я и так сегодня огреб. Между прочим, до сих пор болит.
— Тебе полезно для поддержания формы, — пока мы развивали словесную перепалку, Рома поглядывал на нас с ухмылкой, переводя взгляд с одного на другого.
— Рома, — высказался Тимур, — заткни ее, или я выкину ее из машины прямо на ходу.
— Вот твоя благодарность за спасение. Не скажи я верный код…
— А кто его подменил?! — не выдержал он.
— Хватит, — влез Рома, — давайте вы оба помолчите, а я расскажу до конца всю историю, а то мы уже скоро окажемся в отеле.
— Продолжай, — смиренно заметила я, Тимур только головой покачал.
— Итак, объявился Мадянкин и рассказал мне весьма интересную историю. Дед его воевал в гражданской войне за белых, и как-то они разбили отряд красных в южной деревеньке. У одного из рядовых дед Мадянкина обнаружил дневник с любопытной историей: погибший вместе с другом помог сбежать немецкой семье. Наградой служил медальон: старый, позолоченный, с цифрами на ободке. Медальон был непростой, как ты понимаешь, а практически бесценный. Это ниточка к огромным суммам в иностранной валюте, хранящимся в заграничном банке. Дело там давнее: счет этот открыт был еще в девятнадцатом веке одним германцем, человеком влиятельным и очень богатым. Судя по имеющимся данным, далеко не все было получено честным путем. Но речь не о том. После поражения Австрийской империи Пруссии в 1866-м году он бежал с семьей в Россию, куда шел активный поток немецких эмигрантов. Он боялся преследованья, поэтому уехал на юг, прикинувшись бедным колонистом, и стал жить там, возделывая землю. Но случилось непредвиденное, он заболел и быстро скончался. Медальон был сделан еще за границей, и перед смертью мужчина передал его своему сыну, объяснив, что к чему. По всей видимости, тот или не поверил отцу, или не имел возможности проверить сей факт, однако медальон сохранил. Его-то и предложили моему прадеду и его другу взамен на помощь при побеге. Чтобы все было честно, одному достался медальон, второму кодировка. Однако до озолочения дело не дошло: в деревню ворвались белые, и друг моего прадеда погиб. Сам он, судя по всему, сумел скрыться, сменил фамилию и где-то обосновался, продолжая лелеять мечты о богатом будущем. Как известно, ему удалось выйти на немецкую семью, когда та вернулась обратно в деревню. Как рассказала эта Роза, отец ее бабки погиб, а он единственный, кто знал код.
— И женился он на ней вовсе не из-за большой любви, — хмыкнула я, — а на всякий случай, чтобы быть ближе к сокровищам.
— Этого мы тоже не знаем. Так или иначе, деньги могли навсегда остаться в банке, если бы друг прадеда не записал кодировку в блокнот, который и нашел Мадянкин в вещах своего родственника спустя много лет.
— Может, никаких денег уже и нет, — высказалась я, — сколько времени прошло.
— В этом вся заковырка, я проверил: счет имеет место быть, и за эти годы у него не появилось никакой банковской истории, то есть им никто не пользовался. Таким образом, можно предположить, что к лежащей сумме набежали немалые проценты.
— Не трави душу, — пожаловалась я, — значит, это тебе рассказал Мадянкин?
— Да. Сам я не то, что о медальоне, даже о прадеде ничего не знал. Мадянкин работал менеджером в благотворительном фонде, был алчен, но совершенно некомпетентен в подобных вопросах. Он надеялся, что у меня есть какая-то информация о родственнике и что мы сможем найти медальон с шифром. Я, соответственно, не смог пройти мимо подобного сокровища, как раз Тимур вернулся из-за границы после продолжительного отсутствия, мы оба нуждались в деньгах, а главное, имели хорошие шансы найти их.
