— Ты же слышала, что сказали Миры, — как всегда, назидательно изрек Терон. — Они исчезли хотя бы потому, потому что уже есть факты исчезновения.
— Сам факт исчезновения несовместим с капсульной психологией, возразила Хельва, едва сдерживаясь, чтобы не заорать благим матом. Ей почему-то казалось, что заставить его понять можно лишь оглушив как следует. Конечно же, она знала, что это совершенно неразумно, но через год, исчерпав все попытки найти с Тероном общий язык, все чаще стала ловить себя на том, что реагирует на уровне эмоций, а не разума.
Общение с ним превратилось в пытку, более того, в унижение, и она не собирается терпеть это дольше, чем того потребует завершение задания и возвращение на базу Регул.
Хельва была сыта своим напарником по горло. И ей было плевать, что он думает о ней. Трудно, конечно, смириться с тем, что она оказалась в ситуации, приспособиться к которой не сумела, но теперь ей совершенно ясно: они с Тероном несовместимы. Остается признать, что она допустила ошибку и поскорее ее исправить. Это единственный разумный выход.
Хельва чуть не застонала: все-таки не зря говорят — с кем поведешься, от того и наберешься! Она даже рассуждать стала почти, как Терон.
— Твоя лояльность достойна всяческих похвал, хотя в данный момент едва ли уместна, — по обыкновению напыщенно заявил Терон. — Факты говорят сами за себя. Четыре корабля с мозговым управлением, выполнявшие задания Центральных Миров, бесследно исчезли, и их пилоты-напарники вместе с ними. Факт первый: корабль, в отличие от пилота, может изменить маршрут. Факт второй: ни один из кораблей не прибыл в порт назначения в установленный срок. Факт третий: ни один из кораблей не появился в секторах, прилегающих к порту отбытия или порту назначения. Следовательно, они исчезли. Выходит, корабли по неизвестным причинам изменили установленный курс. Из чего, в свою очередь, следует: корабли — ненадежные создания. Этот вывод вытекает из приведенных фактов и является абсолютно бесспорным. И с обоснованностью такого вывода согласится любой разумный человек.
Он изобразил на лице противную ухмылку, которая когда-то казалась ей обаятельной улыбкой.
Хельва начала медленно считать до ста. А когда заговорила снова, голос уже вполне повиновался ей.
— Имеющиеся данные нельзя признать полными. В них отсутствует мотивировка. Нет никакой причины, которая могла бы заставить четыре корабля взять и исчезнуть среди бела дня по собственной прихоти. Ведь ни у одного из них даже особых долгов-то не было, а РД так и вовсе должна расплатиться с Мирами года через три. — «Как и я», — подумала она. — Таким образом, и принимая во внимание особую информацию, которая известна мне… — с ударением сказала она, — твой вывод ни в какие ворота не лезет.
— Вот уж не знаю, какая особая информация, даже если она тебе действительно известна, — Терон наградил ее снисходительной усмешкой, смогла бы заставить меня изменить свое мнение, тем более что Центральные Миры пришли к такому же выводу.
«Так, — подумала Хельва, — он решил вытащить на свет Божий непогрешимый авторитет: рассчитывает сразить меня наповал».
Так или иначе, спорить с ним бесполезно. Найал Паролан как-то раз назвал это упрямством не по делу, правда, он тогда имел в виду ее. И это еще не все. Терон — твердолобый, самоуверенный, невосприимчивый, помешанный на инструкциях и настолько ограниченный, что даже на долю секунды не впустит в свои мозги ни воображения, ни интуицию.
Зря она вспомнила Найала Паролана. От этого настроение у нее ничуть не улучшилось. Этот назойливый маленький пустозвон нанес ей еще один непрошенный и неофициальный визит — хотел отговорить ее брать в напарники Терона с Актиона.
— Он закончил курс только за счет зубрежки. И его отправили на самые завалящие рейсы, а вовсе не тебя! — орал Найал Паролан, меряя шагами рубку.
— Но ведь не вам предстоит быть его партнером. Судя по данным психотестов, мы с ним отлично подходим друг другу.
— Где твоя голова, детка? Ты только взгляни на него. У него же нет сердца — одни сплошные мышцы, и физиономия слишком смазливая, чтобы вызывать доверие. Господи… да он же андроид, робот с железной башкой, предназначенный для работы в разряженной атмосфере. Он тебя доведет до ручки.
— Зато он надежный, уравновешенный, эрудированный, предусмотрительный…
— А ты — занудливая консервированная девственница, — отрезал Паролан и во второй раз за время их знакомства выскочил из рубки, даже не оглянувшись.
Теперь-то Хельва была вынуждена признать: уничтожающая характеристика, которую Найал Паролан дал ее «телу», Терону с Актиона, оказалась весьма точной. Она находила в нем единственное положительное качество: Терон не имел ничего общего ни с одним из ее прежних напарников.
А если он еще раз посмеет назвать ее ненадежным созданием, она захлопнет дверь шлюза у него перед носом.
Терон же, сочтя, что его последнее веское заявление окончательно убедило Хельву, уселся за пульт управления, по обыкновению размял пальцы и принялся вводить в компьютер свои бесценные, всесильные данные, проверяя маршрут полета. Очевидно, он был полон решимости в корне пресечь любую неразумную попытку Хельвы изменить маршрут и скрыться.
Он трудился неторопливо и методично: гладкий лоб не прорезала ни одна морщинка, на широкоскулом лице застыло безмятежное спокойствие, карие глаза неотрывно устремлены на колонки цифр.
Звезды небесные! И где только была моя хваленая интуиция, когда я его выбирала?! — изумлялась про себя Хельва, и уровень адреналина в ее капсуле никак не хотел падать. — Должно быть, я тогда была не в своем драгоценном уме. Кажется, у меня повышается кислотность питательной жидкости. Когда вернусь на Регул, нужно будет попросить, чтобы проверили мой обмен веществ. Что-то со мной творится неладное.
Нет, нет и еще раз нет, — резко одернула она себя. — Со мной не происходит ничего такого, что не придет в норму, как только я избавлюсь от Терона. Это он довел меня до того, что я начинаю сомневаться в собственном здравомыслии. Но я-то знаю, что я в здравом уме, иначе я не была бы этим кораблем. Учти, Хельва, — строго сказала она себе, — вполне может случиться, что он еще до конца рейса убедит тебя, что ты представляешь угрозу для Центральных Миров, поскольку твой разум столь ненадежен, и самое безопасное для тебя — это покинуть службу. А исходит он из того, что мозговой корабль — ненадежное создание, потому что он может поглощать данные, отбрасывать несущественное и, следуя на первый взгляд нелогичным путем, доводит дело до логичного и весьма успешного конца. Вроде того ребуса, который мы с Кирой решили на Алиоте.
Если уж быть точной до конца, она, Хельва, за свою короткую карьеру мозгового корабля, уже не раз проявляла такую ненадежность. И Терон был настолько «любезен», что не преминул напомнить ей об этих нарушениях, а заодно и указал куда более логичные линии поведения при тех же условиях, попутно призвав ее никогда не выходить за границы установленных правил, пока ее напарником является он, Терон с Актиона. Она не должна предпринимать ничего, — он повторил это дважды, — без предварительного согласования с ним, а потом с Ценкомом. Разумное создание тем и отличается, что способно следовать приказам без малейших отступлений.
