Книга Двое - Алайна Салах

— Ого, — присвистывает моя напарница по итальянскому Надя, оглядывая лоснящиеся бока Мерседеса, припаркованного у входа. — Это за тобой приехали?

Я машу рукой Равилю, выходящему из водительской двери, и немного смущенно киваю. Все никак не могу свыкнуться с мыслью, что мужчина, годящийся мне в отцы, возит меня по всяким незначительным делам. Это Булат настоял, а с ним разве поспоришь?

— Да, за мной. Я временно живу за городом, поэтому. 

Надя близоруко щурится, вглядываясь в невозмутимое лицо Равиля. У нее очень плохое зрение, но очки она носит только на занятиях. Она уже давно грезит познакомиться с Булатом, которого я несколько раз при ней упоминала, и сейчас, очевидно, решила, что это он.

— Это Равиль, водитель, — обрываю ее зрительные потуги и быстро целую в щеку. — Я поехала. Увидимся на следующем занятии.

Равиль забирает у меня пакеты и загружает их в багажник. Это продукты, которые я купила перед занятиями, чтобы не заставлять его ждать меня возле магазина. Не хочу испытывать вину из-за того, что ему приходится сидеть в машине, пока я гуляю между прилавками, фантазируя, что буду готовить на завтрак. Невежливо как-то.

На второй день моего проживания в доме Булата, появилась Амина, домработница, убралась и приготовила обед. Она, кстати, очень приветливая. Сначала пыталась разговаривать со мной по-татарски и очень удивилась, что я ее не понимаю. Оказывается, подумала, что я тоже татарка. Мне сразу же стало стыдно: почему у меня даже мысли не возникло выучить родной язык Булата? Решила, что исправлю эту оплошность в самое ближайшее время. 

В итоге, теперь я готовлю завтрак, Амина — обеды, а на ужин Булат сам что-нибудь заказывает. Он обожает шашлыки, а мне в его компании вообще любая еда нравится. 

Пока Равиль заносит в дом пакеты, я иду на задний двор, чтобы отдать подарок Акбашу: большой кожаный мяч, купленный в отделе спортивных товаров. У него уже есть похожий, но он его так сильно измочалил, что лучше было заменить.

— Сейчас будем кушать, малыш, — я глажу чуть свалявшуюся шерсть и мысленно вздыхаю: все-таки жаль, что Булат не позволил мне его причесать. Хотя Акбаш мне, скорее всего, и не дался бы. Упрямый, как и его хозяин.

Уже на следующий день после выписки, несмотря на мои возражения, Булат уехал в город. Вернулся в обед, выглядя смертельно уставшим, сразу лег и проспал до утра. Несколько раз за ночь мне приходилось подходить к двери его спальни, чтобы удостовериться, все ли с ним нормально: что он дышит и не стонет от боли. 

Следующие два дня Булат работал уже из дома — видимо, понял, что еще слишком слаб. Один раз к нему заезжали Камиль и еще какой-то мужчина, которого я раньше не видела, чтобы обсудить дела. Я все боялась, что придется снова столкнуться с Фиделем, но, к счастью, он пока не появлялся. 

Булата я нахожу сидящим за столом у себя в кабинете. Сюда я стараюсь редко заходить, чтобы не отвлекать его от дел, но если захожу — всегда с вожделением кошусь на уютную кожаную кушетку в углу. Я бы могла например, читать там книжку, пока он работает.

— Акбаш поел? — Булат смотрит на меня поверх крышки ноутбука. Пусть в футболке и спортивных штанах он и выглядит домашним, но взгляд у него по-прежнему цепкий.

— Да. Я купила ему мяч, и он с ним играет. А Равиль уже уехал?

Булат кивает и вновь опускает взгляд в ноутбук. Поэтому я не очень люблю разговаривать с ним в кабинете: кажется, что я ему мешаю.

— Он тебе снова нужен?

— Забыла купить кое-что, — бормочу смущенно.«Кое-что» — это сливочный сыр, без которых мой новый завтрак по рецепту Голикова( венские вафли с лососем) не удастся. — Думала доехать с ним до ближайшего магазина.

— Возьми машину и съезди. Ты же получила права.

Если сейчас взглянуть на меня со стороны, то мой рот наверняка округлился буквой «О». Булат шутит? Доверит мне ту красивую дорогую машину, стоящую в гараже? Мне, которая без инструктора ни разу никуда не выезжала?

— Она застрахована, — добавляет он, снова поднимая глаза. — Равиль сегодня уже не вернется. 

Изумление и неверие выходят из меня нервным смешком. Хочу ли я сесть за руль? Да, очень хочу. Проехаться, пусть и совсем недолго за рулем автомобиля, который видела лишь на картинках, сделать селфи и скинуть Марине с Дашей, поймать восхищенные взгляды окружающих, когда я буду из нее выходить…

А что если я ее поцарапаю, а хуже того — помну? Как я буду смотреть Булату в глаза? Он мне доверил свою машину, а я ее испорчу. Я же пообещала себе стать наконец взрослой.

Поколебавшись несколько мгновений, я заставляю себя мотнуть головой.

— В другой раз. 

Булат рассеяно произносит «как знаешь» и продолжает стучать по кнопкам. 

Я бесшумно покидаю его кабинет, огорошенная новой мыслью: а случится ли у меня этот «другой раз»? Что будет, когда Булат окончательно поправится? Я живу в его доме четвертый день: кормлю Акбаша, встречаю медсестру, иногда выполняю мелкие просьбы Булата, вроде сходить туда-то и принести ему то-то, потому что самому ему сложно много передвигаться, а в остальном же я предоставлена сама себе: могу делать что угодно — он мне и слова не скажет. 

Теперь, когда я знаю, что его жизни ничего не угрожает, моя жадная сущность выползает наружу как забродившая опара: мне уже недостаточно просто заботиться о нем, недостаточно спать в соседней комнате, где перед сном я по часу разглядываю потолок, изнемогая от желания оказаться в его кровати. И необязательно даже сексом заниматься — понимаю, что Булат сейчас не в состоянии — хотя и этого мне тоже очень хочется. По утрам он разгуливает по дому без футболки, заставляя буквально вытряхивать из головы пошлые картинки, от которых сводит живот. И самое обидное то, что Булат ведет себя, словно ему ничего от меня и не нужно. Будто мы стали просто приятелями.