— Ей, по-моему, и без меня есть чему пугаться… — наклонившись, я вновь прижалась к руке Пола щекой.
— Давай, Верусь… Я тут покараулю. Волков тебя отвезет. Хошь к нам, хошь в гостиницу…
И я согласилась. Нет, не потому что прям захотелось мне поспать или помыться — я бы и грязная тут неделю просидела, скрючившись в кресле. Просто вдруг страшно стало под руку будущей свекрови попасться. Как представила себе ее лицо, когда она взгляд на меня с полумертвого сына переведет… и аж задохнулась от ужаса.
В общем, струсила я — решила встретиться с миссис Стивенсон чуть позднее, когда ее введут в курс дела — разъяснят про неповрежденные мозги и про вполне себе невинную «спячку».
Волкова с машиной решила не брать — оставила караулить в палате, вместе с Кирой. На всякий случай — все же фсбшная книжечка у него осталась, народ пугать. Уж как-нибудь убедит медперсонал впустить меня обратно.
Сама вызвала такси, за десять минут добралась до гостиницы…
И слишком поздно поняла, что надо было в свой старый дом ехать, а не в новый — туда, где все пропахло воспоминаниями нашего с Полом простого, человеческого счастья.
Где на двери в ванной комнате все еще висит мужской халат, пропахший его одеколоном, а на тумбочке — лежит книжка, которую он читал только позавчера ночью, пока я засыпала у него на груди…
Где только вчера, собираясь к тете на день рожденья, мы шутливо толкались в гардеробной, пытаясь достать каждый свою коробку с обувью… естественно, дотолкавшись до бесподобно-бесстыдного секса прямо там же — в гардеробной, на полу, посреди разбросанных коробок…
Ничего не изменилось с момента нашего ухода — разве что коробки сложила приходящая уборщица.
Только теперь Пол в больнице, а я здесь. Одна. С его двойней в животе — дай Бог чтоб не осиротевшей.
Не раздеваясь, бледным привидением я прошла в спальню — мимоходом ужаснувшись себе в зеркало — и рухнула на кровать, зарывшись лицом в его подушку. Почти с облегчением, захлебываясь слезами, разрыдалась — выдавливая из груди ком, что всю ночь мешал дышать…
…А через секунду, не понимая, как и когда успела уснуть, уже подскакивала, оглядываясь ошалело и пытаясь сообразить, что звонит и куда бежать.
— Вер, скорее сюда! Она увозит его, увозит! Давай на такси и пулей — мы удерживаем, как можем, но они посольством грозятся! — сестра так орала, что пришлось трубку от уха отодвинуть.
Как ни странно, я мгновенно сориентировалась и бросилась на выход.
Такси рядом с Новотелем ловились мгновенно, и через десять минут я уже выскакивала из машины напротив центральных дверей больницы, забыв расплатиться и не обращая внимания на ругательства и угрозы, несущиеся мне в спину.
Странное, необъяснимое чувство вдруг остановило меня. Будто я бегу не туда. Будто не там уже мой любимый…
А где? Где?
Трясясь от охватившей меня внезапной тревоги, я завертела головой, заоглядывась, вцепившись рукой в дверь больницы…
И вдруг увидела — готовая выехать с заднего двора неприметная машина скорой.
Там, там! — завизжала внутри меня унюхавшая своего самца первобытная волчица… или тигрица… или кто там у меня сидит в подсознании.
Все еще не веря, что так остро смогла почувствовать, я бросилась к этой самой скорой, крича и размахивая руками.
Но не успела. Вырулив в противоположную от меня сторону, помогая себе мигалками, машина влилась в широкий транспортный поток, и через секунду уже пропала из виду, пропускаемая другими машинами.
В растерянности я остановилась посреди подъездного пути. Может ошиблось мое шестое чувство, и Пол все еще лежит в отдельной палате на шестом этаже?
— С дороги уйди, дура! — крикнули мне со стороны двора больницы.
Я обернулась.
С переднего, пассажирского сиденья черного Порше, которому я, по всей видимости, мешала выехать вслед за скорой, смотрела на меня, недоуменно вздернув светлую бровь, она.
Миссис Стивенсон.
Нет, не свекровь. Миссис Пол Стивенсон, которую мне не раз показывали в фейсбуке.
Она же «сука без тормозов», она же «растянутая хирургами алчная тварь, перетрахавшая пол-Сиэтла». Она же Лесли. Бывшая, но все еще вполне законная жена моя любимого.
Глава 49
Громкий, настойчивый гудок вывел меня из ступора.
Я поняла, что смотрю на соперницу добрых полминуты, а она на меня — изучая, сощурив глаза. Внезапно, будто решившись, Лесли открыла дверцу и вышла из машины.
Одета она была в легкий, черный плащ и выглядела, как самая обыкновенная, пусть и очень ухоженная женщина — даже довольно милая. Светлые волосы, мягкая улыбка — ну совсем она не производила впечатление опасной хищницы. Скорее домашней кошечки — вот-вот замурлычет и у очага растянется.
— Здравствуй, — сказала эта милая женщина. По-английски, естественно.
— Здравствуй… — ответила я.
— Ты встречаешься с моим мужем? — спросила она и улыбнулась — просто само благодушие.
Проглотив слюну, я тупо кивнула, не понимая, почему она вцепляется мне в волосы.
— Тогда садись в машину. Подпишешь кое-что, и я тут же улечу. Одна.
— Не буду я ничего подписывать… — я испуганно отступила на шаг назад.
Лесли улыбнулась еще шире.
— Я знала, что ты так ответишь. Тогда пока, приятно было познакомиться.
— Стой! — я схватила ее за рука плаща. — Куда ты его увозишь?
— Как куда? — она делано удивилась. — Домой, конечно! Не в вашей же помойке ему умирать…
Я вдруг почувствовала, что теряю голос, и просипела, инстинктивно поднимая руку к горлу.
— Он не умирает… у него всего лишь… болевой шок…
Будто кто-то другой глянул на меня из глубины ее светлых, все еще приветливых глаз. Острый и холодный, металлом сверкнувший в полуденных лучах солнца.
— Это тебе ваши неучи-доктора так сказали, девочка? Ну так я тебе другое скажу… — она отбросила мою руку и крепко сжала мое плечо своей. — Твой «папик», считай, что уже умер… — вдруг приблизившись, она прошипела прямо мне в лицо. — Только я еще не решила, из-за чего именно — из-за инфекции, которую вы занесли ему с переливанием крови или от неудачной транспортировки.
* * *
Конечно, я села в эту машину.
И подписала все — хорошо хоть успела наскоро прочитать что именно. На самом деле в тот момент я подписала бы все, что угодно — хоть сделку с самим дьяволом. Лишь бы мне вернули Пола без лишних повреждений.
Потому что я поверила этой страшной женщине. Поверила в то, что она выполнит свою угрозу — или, как минимум, сделает так, что Пол никогда больше не встанет с больничной койки. И даже, в какой-то степени, была благодарна ей за эту сделку — овдовев, или объявив о его недееспособности — она получила бы гораздо больше денег.
